Билли спрашивал, что происходит, и санитары выведали про рекомендацию отправить его в Дейтон…
Когда Билли вышел ко мне в час дня, он был убийственно спокоен, но руки его дрожали и пульс зашкаливал. Не припомню, чтобы я раньше разговаривала с этой его личностью, поэтому назову ее «м». Казалось, он окончательно смирился, что это конец. «м» сказал, что не злится на Линднера за предательство – но ужасно злится на себя за то, что ему поверил. Вообще-то это не «м» поверил Линднеру, а двое других. рейджен, например, никогда Линднеру не верил, ни единому слову. рейджен мечтал пырнуть его ножом в спину. Билли потребовал, чтобы Голдсберри прекратил добиваться слушания.
– Я ухожу, – сказал он. – Решение было единогласным.
Он имел в виду, что все погрузятся в сон. Я заметила ему, что он принимает скоропалительные решения, хотя ничего еще не ясно – мы даже не знаем наверняка, что слушание отменено. И что он напрасно вредит сам себе, уничтожая то хорошее, что еще осталось в его положении. Но мои аргументы не возымели действия. Он бесповоротно настроился на выбранный курс.
Мысль о том, что я потеряю Билли навсегда, причиняла острую боль. Я много плакала, пыталась смотреть телевизор, но не могла сосредоточиться. Чувствовала потребность в обществе, но рядом никого не было.
На следующий день вместо личности «м» вернулся Билли. Он то и дело потирал лицо, что, насколько мне известно, – его способ успокоиться. Было видно, что он сильно страдает. Его как будто раздирало на части. В то же время он, видимо, хотел остаться на Пятне и проследить, что все будет сделано должным образом.
– Мне пора, – произнес он. – Времени осталось немного.
Я поняла, что он говорит о своем внутреннем времени. Он уходит внутрь и не может это контролировать.
– Надеюсь, что никогда не увижу Дейтон, – произнес он.
– Увидишь, – ответила я. – Даже если будешь внутри.
Он покачал головой:
– Когда ты просто не на Пятне, то продолжаешь думать, а когда спишь – это как смерть. Я не знаю, как выгляжу со стороны, когда все спят, но сомневаюсь, что в таком состоянии можно долго оставаться в живых.
Видимо, он предполагает, что кто-то из его личностей пробудится и совершит самоубийство.
– Я больше не хочу, чтобы ты ко мне приходила, – сказал он, подвигая стул, чтобы глядеть мне прямо в глаза. – Не хочу, чтобы видела, как я превращаюсь в овощ.
Билли взял меня за руки и долго их пожимал, как будто это была наша последняя встреча.
– Я люблю тебя, – произнес он, – и не могу взять тебя с собой в ад.
– О господи! Тебе будет больно?
– Нет… Мы просто заснем. Это как смерть. Но тебе будет больно на это смотреть. Тебе надо начать новую жизнь. Я не могу забрать тебя с собой в тюрьму.