– …И еще филип, апатичный отморозок. Он не ругается, не оскорбляет. Просто плевать на все хотел.
– Думаешь, в Афинах от нежелательных могут быть неприятности?
– рейджен уверен, что, пока доктору Колу не дают выписывать амобарбитал, нам не место в больнице открытого типа.
– Но ты же говоришь, что доктор Бокс с помощью амобарбитала контролировала нежелательных.
– Он давал ей контроль над Пятном, и она могла сказать, кто на нем и как долго, – у доктора Кола этого никогда не получалось. Он должен убедить артура и рейджена договориться между собой и поддерживать порядок, потому что я не могу прогнать кевина и филипа.
Какое-то время они еще погуляли молча, потом вернулись внутрь.
– Я бы хотел снова навестить тебя послезавтра. Ты будешь на Пятне?
– Трудно сказать, – ответил Учитель. – Столько всего происходит. Я оставлю записку, что вы должны прийти, и, если меня не будет, вас все равно кто-нибудь встретит.
Писатель хотел попросить его быть на Пятне, но заметил едва уловимое изменение во взгляде и шевеление губ – и понял, что Учитель сбежал.
– До четверга, – произнес он.
Несколько дней спустя, за обедом, доктор Кол сказал писателю, что томми изменился до неузнаваемости. Стал еще более замкнутым, чем дэнни, который появляется в моменты пыток.
Позже аллен объяснил, что произошло. Он с горечью говорил об ужасе, который испытал томми, когда после смерти Ричарда Кейса его поволокли в «прижигалку», связали ремнями и прожарили электрошоком. аллен сказал, что томми так и не оправился от потрясения. Он чувствовал себя идиотом, стыдился потери памяти и неспособности принимать решения.
Вскоре после этого Кол сказал, что между томми и алленом вспыхнула жестокая вражда. Медсестры видели, как аллен работал над портретом, а несколькими часами позже томми выходил из комнаты, брал кисть и несколькими мазками перечеркивал картину.
аллен пригрозил сделать то же самое с его пейзажами.
– Не могу добиться у томми, почему он это делает, – пожаловался Кол писателю, – может, он вам расскажет?
Писатель согласился попробовать. Однако ушло несколько дней споров и уговоров, прежде чем томми наконец объяснил:
– аллен не имел права разбалтывать вам про шоковую терапию.
– аллен знал, что тебе очень плохо. Кто-то должен был позвать на помощь.
– Это мое личное дело. Я собирался рассказать, когда поправлюсь и буду готов.
томми описал то, что помнил про «прижигалку», и согласился на перемирие с алленом.
В последующие месяцы с помощью доктора Кола Учителю опять удавалось добиваться стабильного сплавления.
К середине октября тысяча девятьсот восемьдесят второго года, опираясь на отчеты Кола о прогрессе пациента, судья Флауэрс внес поправку в судебное решение и разрешил Билли участвовать в некоторых групповых выездах в город, однако отклонил его просьбу и не позволил покидать больницу без сопровождения.