Вошел слуга, в руках у него были четыре коробки, поставленные друг на друга.
– Господин граф просит переодеться к ужину. – С поклоном он поставил коробки на постель и ретировался.
Настя открыла первую коробочку, самую маленькую, в ней лежали длинные атласные перчатки зеленого цвета с тонкой золотистой вышивкой.
Она открыла следующую коробку: туфельки. В третьей коробке было вечернее платье с вырезом, открывающим плечи. Золотая вышивка на лифе повторяла узор перчаток. Все было подобрано со вкусом, и платье пришлось ей впору. В четвертой была накидка. В этот момент вошла Лика в синем с серебром платье.
– Куда мы такие пойдем? – спросила Настя.
Лика пожала плечами:
– Куда бы он ни повел, Настя, мы пойдем за ним. Дай я тебя причешу.
Диего ждал у лестницы в холле, одетый в смокинг. Лика и Настя были прекрасны: элегантные, соблазнительно шикарные в вечерних платьях и подобранных под них легких накидках. Настя застенчиво улыбалась, спускаясь к нему навстречу. Когда ее рука в перчатке легла в его ладонь, парень довольно улыбнулся.
– Лика. – Граф Виттури предложил ангелу руку. Лика, смеясь, обвила ее своей, затянутой в серебристую перчатку.
На выходе их уже ждал Луиджи.
– Куда мы едем? – Настя с любопытством смотрела в окно на огни вечернего Рима.
– Так… небольшой визит вежливости к знакомым. – Граф Виттури был в тот вечер тоже в смокинге и, к удивлению Насти, смотрелся в нем гармонично.
– А Ильвир?
– У него большое домашнее задание, – откликнулся граф.
Когда она выходила из машины, он опередил Диего, и Настя с удовольствием взяла его под руку. Они находились перед великолепным особняком, окруженным садом. Все окна горели светом, то и дело подъезжали машины с элегантно одетыми людьми, через открытые двери холла доносилась музыка. Сердце Насти часто колотилось от волнения.
Они вошли, и дыхание захватило от золотого света, хрустальных люстр и светлых мраморных полов. Пространство холла было огромным.
– Вы позволите? – Насмешливый голос графа вернул ее в реальность. Она расстегнула брошь на накидке, и та плавно соскользнула с плеч. Граф подхватил ее, не удержался, наклонился ниже, к уху девушки, и проворковал:
– Этот вырез тебе очень идет, Настя. – Кончиками пальцев он чуть коснулся ее плеча.
Этот голос заставлял умирать и рождаться вновь. Настя задохнулась от удовольствия, когда пальцы графа скользнули от шеи к плечу. Касание было мимолетным, незаметным для остальных, но в ней оно пробудило горящую лаву, которая теперь обжигала кожу, придавала щекам румянец, а глазам азартный блеск.
Так-то лучше. Он бросил накидку дворецкому и повел Настю дальше. Она и впрямь была чудо как хороша. Румянец, опаливший щеки, прекрасно сочетался с белой кожей и зеленой тканью платья. Глаза с грустинкой манили и притягивали как омуты. Губы тоже стали алее, словно он перед этим целовал ее. Полуобнаженные плечи и высокая прическа придавали королевский вид, а рядом с ним, он знал, она ощущала себя королевой. И пусть все взгляды сначала притягивает яркая Лика, в Насте есть своя сокровенная, глубинная красота, которая волнует и чарует постепенно.