Когда я вернулась, Виталий сидел, точно замер, а Алла уже переворошила тетрадки на письменном столе, пробежала пальцами, как по клавишам, по корешкам книг на книжной полке и добралась до тумбочки, на которой у меня стояли духи и пудра.
— Ой, а духи у вас немодные! — сказала она пренебрежительно. — Сейчас «Красной Москвой» только бабушки душатся.
— Алла! — Тон Виталия был, как у любящей и терпеливой няни.
— А что я говорю?! Я правду говорю. Вот моей бабке отец всегда эти духи покупает…
— Сядь, бабка! — сказал Виталий ласково.
А ведь Виталий всегда был так выдержан, ровен и спокоен, что я чувствовала себя с ним неловко, я забывала его возраст… Я снова посмотрела на Аллу. Простоватенькая девчонка, и хоть бы искра интеллекта в лице! И вдруг мне стало обидно. Я даже посочувствовала его матери. Рядом с красивым, прекрасно воспитанным мальчиком, гармоничным и внешне и внутренне, эта девочка!
Волосы взбиты и, кажется, несколько дней не расчесывались, ресницы накрашены, а так как она недавно ревела — размазаны по щекам. На шее огромный стеклянный кулон, под рубин, на позолоченной цепи, а фигурка так мала и худа, что Алла напоминала цыпленка.
Но при одном взгляде на этого цыпленка Виталий терялся и даже глупел. Он явно смотрел на нее как на чудо природы, как на открытие мира, как на ожившую мечту.
Я поставила варенье, хлеб, сыр, но не успела я накрыть на стол, как Алла мгновенно сориентировалась: полезла в шкаф, где стояла у меня посуда. И все это ловко, быстро, даже пританцовывая, что-то напевая. А потом вытащила из вазы с цветами красную гвоздику и воткнула в свое «гнездо» на голове, с пулеметной скоростью стреляя глазами в Виталия.
— Ешьте, пейте и рассказывайте, — сказала я.
— А что рассказывать? Сидела я у него — я уже неделю у него сижу вечерами, — а тут его мамаша является. Наорала и стала выгонять меня, а он обиделся. Сказал: «Уйду вместе с ней!» А мамаша его такая здоровущая: его — в одну сторону, а меня так пихнула за дверь, что вот синяк даже на локте. Я и ох не сказала, как на лестнице очутилась. А потом слышу — у них крик в квартире, потом Талик выбежал прямо не в себе. Ну, мы и пошли тихонечко. Решили к моим родителям податься, а оказалось, она уже днем и там побывала. И чего наговорила — не знаю, только отец, как меня увидел, — за ремень. Ну, тут Талик на него, чуть не подрались…
И она захихикала.
— В общем, они нас тоже выгнали, — сказал он и тоже засмеялся.
Хотя, спрашивается, что во всем этом смешного?
— Мы погуляли, замерзли как собаки, тут он и говорит: «Пойдем к нашей учительнице, посоветуемся…»