— Что ж ты за загадочное существо? — спросила я вслух. Было забавно говорить со зверьком, словно мне могли ответить. — Как здорово, что ты пришла… а то я ужасно разозлилась из-за Хена.
Ласка встрепенулась и уставилась на меня, будто спрашивая, в чем дело.
Я осторожно погладила ее по маленькой головке. Шерстка оказалась неожиданно жесткой.
— Не знаешь, кто такой Хен? Это…
Я задумалась.
И правда, кто Хен для меня? Какой эпитет больше всего ему подойдет? Муж? Нет. Я не ощущаю его своим мужем, мы ведь даже не встречались. Парень? По тем же причинам — нет. Просто… просто знакомый, который мне нравится. Чисто по-дружески. Только потому, что он веселый, забавный и согласился мне помочь. И вообще я ему как будто бы тоже нравилась… чисто по-дружески.
Но гулять он предпочитает с целительницей.
Вырвался вздох. На душе опять стало грустно. Ласка, словно заметив это, толкнула меня головой.
— Хен — это просто Хен, — заключила я. — Если подумать, он мне ничего и не обещал, так что пусть себе гуляет с кем угодно.
Ласка повернула голову набок, будто задавала вопрос. Почесав зверька за круглыми ушками, я сказала — скорее самой себе, чем ей:
— И ладно бы была любая другая девчонка. Но эта противная идиотка! Не удивлюсь, если она специально к нему подлезла.
Глазки-бусинки, не отрываясь, смотрели на меня, и я продолжала, словно наконец появился столь необходимый слушатель, выкладывала все, что меня беспокоило: свои мысли о Хене, о том, что боюсь, что он не захочет теперь со мной видеться. И о том, что я сама виновата, и что вовсе не поэтому просила его снять сережку, и что ужасно соскучилась… Рассказывала о том, как неловко врать братьям, которые до сих пор не узнали, что я учусь не на стихийника, хотя раза два в неделю находили время забежать и поинтересоваться моими делами. И о том, что было сегодня после тренировки, как я ухитрилась обыграть Карина и выставить его на посмешище. И снова о Хене — о том, что не понимаю его, что он, может быть, прячется от меня, и я не знаю теперь, как наладить с ним отношения…
Ласка слушала внимательно — или мне так казалось? — потому что стоило замолчать, как она вскидывала на меня блестящие черные глазки и мягко трогала лапкой, словно просила продолжить.
В конце концов я выговорилась полностью — и на душе стремительно полегчало, потянуло ко сну. Хотела еще что-то добавить, погладить животинку, попеняв ей на то, что так долго бегала от меня, но не успела, уплывая в теплую глубину.
Когда на следующее утро я проснулась, ласки уже и след простыл, и только приоткрытое окно и крошки на столе свидетельствовали, что это мне не приснилось. Пожав плечами, закрыла створку, собралась и полетела на тренировку.