Я пискнула, попыталась высвободиться, но почти сразу поняла, что Хен спит. Спит и едва заметно улыбается. Сердце екнуло: неужели ему опять снится его Наянэ?
Перестала отбиваться и замерла в его руках. Всматривалась, как зачарованная, в расслабленное лицо напротив. Хагос, а ведь он чуть не погиб сегодня. Если бы жвала сороконожки пронзили бы чуть ниже и левее, никакая целительская магия не помогла бы ему выжить.
Мысль, что я могла бы потерять Хена, оказалась такой острой и болезненной, что на глазах выступили слезы. И ведь все по моей вине. Я была слишком слаба, чтобы удерживать тварь. Больше он никогда не позовет меня ни на какие вылазки, убедился, что я бесполезна.
Но нет, я не сдамся. Наоборот, мне только сильнее захотелось учиться и тренироваться. Тем более когда появился шанс заполучить свой собственный магический меч. Если смогу его приручить, я стану вдвое… нет, втрое сильнее!
Представив, как одной левой уделываю огромную тварь не хуже сороконожки, я невольно заулыбалась.
Хен безмятежно спал, не подозревая о моих кровожадных мечтаниях. Губы его тоже чуть изгибались в улыбке. Я засмотрелась и вдруг поймала себя на желании прикоснуться. И не рукой — губами.
Это желание оказалось столь сильным, что буквально в один миг завладело мной полностью. Мучительное, острое, бесконечно настойчивое, оно вытеснило из головы все другие мысли, оставив только одну: хочу почувствовать мягкость его губ своими, узнать, шелковистые они или шероховатые, податливые или жесткие. И я, позабыв обо всем, затаив дыхание, потянулась вверх.
Украденный поцелуй… нечестный, ни к чему не ведущий… и все равно внутри словно задрожала какая-то жилка, бросило в холод, потом опалило жаром. Было так странно ощущать — и несмелое соприкосновение, и чужое дыхание, опаляющее кожу, и тепло чужих губ. Захотелось прильнуть сильнее, лизнуть кончиком языка, раздвинуть губы Хена, с замиранием ожидая ответного действия.
Может, я и осмелилась бы, но тут что-то изменилось. Так и не поняла, что именно: то ли сломался ритм дыхания Хена, то ли слегка дрогнули его губы, то ли он выдохнул немного сильнее, чем раньше, или пошевелился, но четко знала: он проснулся.
Отшатываться или отворачиваться было поздно, и я притворилась, что сплю — вот так, как есть, в опасной близости от его лица, почти уткнувшись нос к носу. Сердце стучало, как барабан. Оставалось надеяться, что этот бешеный ритм Хен не расслышит.
Зашевелился он не сразу, но наконец медленно отстранился, не меняя позы и не выпуская меня из рук.
Я чувствовала его взгляд — а может, только думала, что чувствую, потому что он остановился на моих губах, и при мысли об этом меня мгновенно залило румянцем. Как хорошо, что сейчас ночь, и во тьме Хен ничего не разглядит.