– Их доверие не имеет значения, – отвечает Равод, – они знают свой долг, а я знаю свой.
Я морщу лоб, почувствовав холод в его голосе.
И оглядываюсь на бардов на тренировочной площадке. Очевидно, что среди них существует подобие товарищества. Свободные от занятий барды перешептываются друг с другом и смеются, но почему-то между ними царит тот же безличный тон, который удивляет меня в поведении Равода. Вспоминая время, когда я впервые увидела, как он общается со своими товарищами в Астре, я думаю, что и тогда было то же.
– Это крыло бардов. – голос Равода прерывает мои размышления, когда мы достигаем другого конца тренировочной площадки и снова входим в замок. Металлические жаровни освещают пространство внутри, и залы кажутся здесь более старыми, как будто застывшими во времени.
Равод останавливается в центре главного зала, указывая на дверь слева.
– Трапезная. Еда подается на рассвете, в полдень и на закате, – его палец указывает на дверь в противоположном конце, – скрипторий. Единственный во всей Монтане.
Скрипторий. Я никогда не слышала этого слова, но он произносит его с абсолютным почтением.
Будто видя мое замешательство, он добавляет:
– Это хранилище письменных знаний Высшего совета. Именно здесь старшие барды учатся искусству письменного повествования. – Мои глаза расширяются от ужаса, но он продолжает: – Как бард, ты в конце концов будешь обучена письменному слову. Это одна из наших многочисленных обязанностей по поддержанию порядка в Высшем совете.
Холодный ужас сжимает мое горло. Воспоминания вещей, которые констебль Данн хранил в своем кабинете, мелькают у меня в голове, и я не могу сдержать дрожь. Я прерывисто выдыхаю, понимая, что незаметно отошла от двери скриптория.
– Так барды защищают Монтану, – говорит он с неожиданной мягкостью, – мы должны знать об опасности, если хотим защитить от нее других.
Он замолкает, и даже в тусклом свете я чувствую, как его глаза скользят по моему лицу. Он, вероятно, недоумевает, почему Катал оставил меня и как я смогу когда-нибудь доказать, что достойна учиться у него и других бардов.
Честно говоря, у меня те же вопросы. Я бы хотела свернуться калачиком и заставить все исчезнуть. Слишком много для меня. Не знаю, какой исход более ужасен – то, что я разочарую всех, или наоборот. Обе возможности ощущаются как тяжелые камни, тянущие меня на дно темного океана.
– Следуй за мной, – говорит Равод наконец, ведя меня через богато украшенную арку в длинный коридор, – я покажу тебе твою комнату.
Я иду следом за ним, зная, что, как бы мне ни было страшно, у меня нет выбора.