– Я ничего не знаю, я зашел сюда случайно, – заистерил Хопкинс/Остин, – требую пригласить консула. Я дипломат и лицо неприкосновенное!
– Сегодня же утром британский посол будет проинформирован о вашем задержании и шпионской деятельности, – сообщил ему Агеев, крутя в руках мой револьвер, который достал из кобуры (револьвер нашел вахмистр в другом месте). – И не надейтесь на дипломатическую неприкосновенность: высылка в двадцать четыре часа грозила бы вам только в том случае, если бы вы ничего здесь не натворили. А так на вас столько, что Сахалинская каторга вам обеспечена, а такие, как вы, больше двух лет там не живут. Я бы предложил вам, как офицеру, застрелиться, но, извините, уже не могу. Да и дипломат вы такой, как из меня балерина, уже столько дров наломали, и никакой вы, майор Хопкинс, не баронет и университетов не заканчивали, а выросли в Сохо и грязными делишками пробились наверх в Секретной службе, вот и думали, что Россия – дикая страна, вам все с рук сойдет…
– Или все же дать вам револьвер с одним патроном? – Агеев начал вынимать один за другим патроны из барабана, а «бывший сэр Остин» как зачарованный следил за этими действиями.
– Ну, согласны? – сказал Агеев, оставил один патрон, взвел курок и провернул барабан так, чтобы патрон встал в боевое положение напротив ствола. – Развязать вам руку?
Не дождавшись ответа шпиона, подполковник продолжил:
– Так я и знал, что у вас кишка тонка, господин Хопкинс, вы только с безоружными и связанными храбры… Увезите его в допросную Корпуса, я сейчас туда подъеду, – это уже обращаясь к двум другим агентам в штатском, что вошли в комнату. – Да смотрите за ним хорошенько, чтобы никакой фортель не выкинул, держать его в ручных кандалах!
Агент достал большие наручники, соединенные короткой внушительной цепью, и, дождавшись, пока его коллега отвязал шпиона, и, взяв его за шкирку, поднял со стула, застегнул наручники на запястьях позади спины.
После того как шпиона увели и мы остались одни, Агеев достал папиросу и закурил. Я уже оделся и сидел на кровати (второй стул, мягко говоря, был не совсем чист).
– А вы хорошо держались, господин изобретатель, – усмехнулся подполковник, – не соблазнились титулом, домиком и деньгами, не вымаливали пощаду. А по поводу романтического знакомства у Гостиного двора, как только шпионская шайка поняла, что рыбка не хочет брать приманку, они начали действовать. Девица давно уже связана со шпионской сетью Хопкинса, выполняет для него деликатные поручения, говорят, и в постели хороша – иногда подрабатывает, скорее не из-за денег, а из любви к искусству. Впрочем, вы устали, вам выспаться надо, а уже час ночи. Я на вас смотрел из своего нового кабинета – прямо над аркой, где вы проходили со штабс-капитаном – так и подмывало сделать вам из окна ручкой. Мои люди вели вас от гостиницы, и, как только поступил сигнал о том, что приманка заброшена, я собрался и поспешил за вами, благо адрес был уже известен. Я был за стеной с двумя агентами резерва и все слышал и видел – вон отверстие, – он показал куда-то, но я ничего не заметил. – Вахмистр и еще один агент были на крыше, два агента были на лестнице – следили, чтобы шпионам подмога не пришла, Семен, гори он в аду, просто их не заметил, они вовремя спрятались, когда он вышел из квартиры. Так что вам ничего не угрожало, все было под контролем, только химию я не предусмотрел, думал, вы сами подниметесь сюда, уснете и проснетесь связанным. Что это за снотворное было?