. Потом налили по второй и пили уже неспешно, наслаждаясь запахом и ароматом напитка, согревая коньяк в рюмке теплом руки.
– Александр Павлович, – слегка захмелевший (все же мы с утра ничего не ели, на полигоне закусывал исключительно генералитет со свитой) Сергей Семенович обратился ко мне, – вот я до сих пор понять вас до конца не могу. Ведь вы, дорогой мой Александр Павлович, внук миллионщика и наследник его капиталов – не отнекивайтесь, я сам вижу, что, кроме вас, деду вашему дело свое передать просто некому, разве что его самодурство на старости лет начнет прогрессировать и он из ума выживет, но пока ему это не грозит. Так вот, я и говорю – как внук миллионщика и сам умеющий зарабатывать (знаю, что у вас и свой счет имеется внушительный), тратит деньги на проекты, которые сейчас прибыли не приносят и, может быть, не принесут вовсе? Я много над этим думал, еще когда расследовал дело о взрыве в вашей лаборатории. Скрывать не буду, вы тоже были в кругу подозреваемых, но, проанализировав ваше поведение, я понял, что больше капиталов вы радеете о пользе государства Российского. И это не высокие слова, поверьте, сейчас и среди великих князей не все радеют так.
«Вот как, – подумал я, – а Сергей Семенович, похоже, захмелел, приняв 150 граммов на голодный желудок, надо было бы в ресторан все же идти, после горячих закусок, а особенно наваристого первого блюда (как здесь готовят стерляжью уху, обалдеть!!!), такого бы не случилось. И ведь ведет крамольные речи, великих князей подозревает в отсутствии любви к Отечеству, сейчас, глядишь, так и до государя-императора доберется…»
Между тем уже совсем захмелевший бывший жандарм продолжал:
– Еще больше я укрепился в том, что вы – патриот Отечества, в той самой мансарде. Когда вы при виде Семена с ножичком подписали шпиону матерные английские слова на листах, а ведь многие бы соблазнились дворянством и британскими деньгами, пусть эти обещания в устах мистера Хопкинса не стоили и гроша ломаного – вас бы в живых все равно не оставили. Мы ведь вас сразу могли выручить, но я хотел убедиться в вашей стойкости, и убедился в ней. В нашем разведывательном деле без проверки нельзя, иной герой-героем на людях, а останься один на один с врагом, о пощаде просить будет, особенно если смерть неминучая и позорная, вроде как быть утопленным в бочке с дерьмом. Так что, Александр Палыч, простите покорно за проверку, зато теперь я знаю, что вы кремень-человек. И дядюшку своего спасали, о шкуре не думали, вон как погорели, страшно сначала смотреть было, а сейчас ничего – молодец, хоть под венец!