Сэм открыл дверь мыском сапога, быстро пересек комнату и положил Молли на кровать. Слегка припухшие губы жены так и манили к себе, и он накрыл их глубоким ненасытным поцелуем. Сэм стянул с жены рубашку, а потом принялся расстегивать пряжки на юбке.
— Подожди, — хрипло прошептала Молли, — позволь мне.
Сэм с трудом сдержал дрожь в руках, когда отошел в сторону, чтобы зажечь тусклую масляную лампу. Стоя поодаль, он наблюдал, как Молли освобождается от юбки и сорочки. Она сняла тонкие хлопчатобумажные трусики, и теперь ее обнаженное тело с глянцевитой кожей цвета слоновой кости предстало взору Сэма во всей своей красе. В горле у него пересохло. Он не мог отвести взгляд от треугольника пушистых рыжих завитков, который так и манил к себе. Не обращая внимания на жар в чреслах, Сэм быстро скинул с себя одежду.
Молли наблюдала за ним с таким же волнением, как и он. Когда Сэм подошел к краю кровати, Молли положила ладонь на его грудь, покрытую светлыми волосами, и погладила его сосок. Сэм провел рукой по волосам жены, освобождая их от ленты, и они, словно огненно-рыжее покрывало, рассыпались по ее плечам.
— Я уже забыл, какая ты красивая, — произнес он.
— Скажи, что все будет хорошо.
— Обещаю тебе, детка. — Сильные руки мужа обняли Молли. Его губы скользнули по ее щеке. Вдавив жену в мягкую пуховую перину, Сэм покрыл поцелуями ее плечи, а потом обхватил губами розовый сосок. Молли тихо застонала и изогнулась, обвивая руками тело мужа. Ей нравилось ощущение его напряженных мышц и прикосновение гладкой кожи. Губы Сэма спустились ниже, а его язык прошелся вокруг пупка Молли, посылая электрические разряды по всему ее телу.
— Сэм? — в неуверенности прошептала Молли, пытаясь отстраниться, но он поймал ее руки в свои и с силой прижал к бедрам.
— Сегодня ты моя.
Он поцеловал внутреннюю часть каждого бедра, и Молли вскрикнула от обуревавших ее незнакомых ощущений. А когда язык его проник в самые сокровенные глубины ее женского естества, ей показалось, что она умрет от восхищения. Молли обвила шею мужа, и мощная волна наслаждения охватила обоих.
По мере того как дыхание Молли восстанавливалось, она начала медленное возвращение в мир реальности. Некоторое время никто не произносил ни слова, и женщина принялась раздумывать над собственным безрассудством.
Сэм принял ее назад только из-за ребенка, но Молли желала большего. Она желала любви Сэма. Молли не знала, добьется ли она его любви, если станет с ним спать. Но выбора не оставалось.
— Я должна ехать домой, — прошептала она.
— Нет.
— Хоакин будет волноваться.