— Ступай, — тяжело отослал его магистр.
В келье за рабочим столом сидела Сигельда. Точнее, грамматик Сигельд, словно бы ночью ничего и не было. Но Рето уже не мог забыть о той тайне, которую он изведал во вчерашней тьме. Теперь под привычными одеждами Сигельда Рето неотступно видел очертания девичьего тела. Это знание жгло разум куда сильнее, чем укоры совести за ложь. Рето жаждал снова окунуться в безумие, которое могла даровать бесстыдная и ненасытная плотская страсть.
— Я только что солгал брату Людвигу, спасая тебя, — убито сообщил Рето.
Сигельда сжалась. Взгляд её стал затравленным.
— Хубберт сам сбросился с башни… — ответила она с тихим упрямством.
— Братья не хотят в это верить. Не хотят верить, что Мариенбург обречён. Братьям проще найти убийцу.
— Убийцей объявят Сигельда. Он чужак.
— Не для меня, — твёрдо сказал Рето.
— Только ты и спасаешь меня от казни.
Рето закрыл ладонями лицо. Ему хотелось зарыдать — то ли от горя, то ли от счастья. Внезапно он почувствовал, что Сигельда уже рядом, уже обнимает его и целует. К его плечу прижималась мягкая девичья грудь.
Сигельда выложила на стол мизерикорд Хубберта.
— Я всё понимаю, любимый, — нежно прошептала она. — Просто я боюсь казни… Боюсь того последнего наклона, чтобы меч отсёк мне голову… Боюсь тесноты, когда меня заложат кирпичами… Убей меня ты. Из милосердия. По любви. Потом скажешь, что я напала и ты защищался… Я тебя благословляю. Я приму смерть от тебя с благодарностью… А ты будешь свободен.
Рето отнял руки от лица.
— Как ты могла подумать о таком! — воскликнул он с гневом и болью. — У меня теперь нет ничего дороже тебя! Ты — моя святая Варвара!
— Меня все бросают! — не выдержав, заплакала Сигельда. — Мать оставила меня, отец хотел убить… А ты… Ведь я тебе никто!..
Рето вскочил и подхватил её, лёгкую и тонкую. Он не позволит Сигельде погибнуть! Он в одиночку станет для неё всем Тевтонским орденом!
* * *
Плотская страсть Червонки не знала насыщения, а девка не ведала стыда. Узкое целомудренное ложе магистра давно развалилось, и Червонка выбросил его на двор — для костра дозорных. Червонка валял и катал свою бешеную девку по татарскому ковру, и девка порвала ковёр когтями в нескольких местах. Караульный пешек отходил от покоев магистра подальше, чтобы не слышать дикие вопли и рычание, словно там дрались два яростных зверя.
— Если я убью тебя, то сразу выпью твою кровь, — тяжело дыша, поделился Червонка с Сигельдой. — Ты возвращаешь мне молодость. Ты мандрагора.
От рыжего и кудлатого таборита пахло случкой весеннего гона.