После войны бывший матрос обосновался в Пиллау. Он поступил на службу лоцманом: водил суда через пролив Зеетиф и дальше по Морскому каналу в Кёнигсберг. Так он вернулся хотя бы к имени своей первой любви.
Фон Дитц восхищался романтиками вроде Людерса.
— Полагаю, вы как фронтовик вступили в общество «Стальной шлем»?
— И в «Чёрный рейхсвер», нашу тайную армию, тоже. Но ждать пришлось слишком долго. Когда фюрер возглавил Германию, я был уже стар для флота.
Фон Дитц с сожалением покачал головой. Очень жаль будет стрелять в этого старика, если капитан сухогруза «Сведенборг» не возьмёт его на борт. Однако оставлять такого свидетеля нельзя. Или вместе, или в море. Фон Дитц решил: если придётся убивать Людерса, он убьёт его пулей в затылок. Пусть старый лоцман ничего не заподозрит и умрёт со своей наивной верой.
Они сидели в подземном доке на бетонном пирсе и обедали: ветчина из банки, консервированный хлеб, баден-баденская минеральная вода. Большой и низкий зал вполнакала освещали плафоны в сетчатых намордниках. На пирс выходили открытые порталы технических помещений комплекса — отсеков с дизель-генераторами, электромоторами, компрессорами и аккумуляторами. На пульте диспетчерского поста горели огни. Поперёк потолка вытянулась ферма мостового крана. К дальней стене крепились две тяговые лебёдки. В бетон пирса были вмурованы рельсы узкоколейки, уходящей в тёмную потерну. Постукивал дизель, шумели вентиляторы, пахло соляркой. У пирса застыла субмарина с заострённым носом и характерным козырьком на рубке — «морская собака». На неё были заведены кабели и шланги, поднятая крышка люка с плексигласовым колпаком торчала на ребре. Считалось, что «морская собака» — сверхмалая подводная лодка, хотя по размерам она почти не уступала кашалоту или горбатому киту.
Док и многие другие сооружения объекта «HAST» укрывались в недрах горы Швальбенберг. С Морской гаванью Пиллау док соединялся длинным тоннелем, проложенным ниже уровня моря и всегда заполненным водой. Вход в тоннель могли обнаружить только водолазы, а лодки проходили в док из гавани в погружённом состоянии — на перископной глубине. Этот сложный инженерный комплекс был возведён перед войной с Россией. На болотистом пустыре возле горы Швальбенберг планировали построить аэродром, однако дренаж оказался слишком затратным. Аэродром перенесли к посёлку Нойтиф на косу Фрише Нерунг, а котлованы и огромные каналы у Швальбенберга переоборудовали под новую задачу — для секретной стоянки малых субмарин.
Бетонные стены потерны осветились, и вскоре на пирс вышел Эрих Кох с ручным фонариком. Фон Дитц усмехнулся про себя: хозяин явно выспался и сейчас уже не так похож на фюрера, как утром — после ночи с коньяком.