— Что ж — вы сделали выбор… — Вздохнув, кивнул головой старик. На этом мы в тот день и расстались. На следующий день Айше подошла ко мне:
— Боишься? — Заглянув в глаза, спросила она.
— Немного… — передёрнув плечами, признался я.
— Тогда не надо… — попросила она.
— Ты что? Да как можно! — Загорелся я. Она плакала.
— Я не знаю, чем это кончится, но я боюсь этого… — Сквозь слёзы едва выговорила она. — И… я боюсь… тебя…
— Не бойся… — пытался уговаривать её я. — Ведь всё зависит только от нас. От нас двоих. И, потом — у нас ведь нет выбора…
— Нет… выбора… — Как эхо, но почему-то обречённо повторила она.
…После занятий мы пошли к ней. Монах ждал.
— Ну, что — решились? — Поинтересовался он. "Улыбка Иуды"- пронеслось у меня в голове. Но он не улыбался. Он говорил:
— Я хочу, чтобы вы пошли на этот шаг вполне сознательно, а не повинуясь минутному порыву. Поэтому я и дал вам сутки. Если этого срока для вас мало — вы можете обдумывать это столько, сколько вам будет угодно. И, если ваш ответ будет "да" — приходите. Я помогу.
— Мы уже всё обдумали. Ответ будет "да". Сказал я и посмотрел на подругу. Признаться, в тот момент я не был уверен, что она разделяет мою точку зрения.
— Как знаете… — Покачал головой монах. — Процедура длинная, и, если кто-то из вас успеет передумать — вы всегда имеете возможность отказаться.
— Всегда? — Переспросил я.
— До тех пор, пока ты не прольёшь её кровь… — Уточнил монах.
— Как это? — опешил я.
— Совсем несложно… — Улыбнулся старец. — Ведь, насколько я знаю, она ещё девственница? — Айше смущённо кивнула и уткнулась мне в плечо.
— И ты тоже? — Обратился он ко мне.
— В каком смысле? — Замялся я.
— То есть? — Вскинул брови монах.
— То есть — что считать девственностью? — Теперь настал мой черёд опускать очи долу.
— То же, что и для неё — неучастие в акте соития.
— Тогда — да. — Чуть не плача от стыда и понимая, как глупо попался, едва выговорил я. Айше удивлённо глядела на меня, как бы спрашивая: "Ты что-то хочешь сказать, чего я не понимаю?"… Монах пришёл на выручку:
— Насколько я понимаю, вы оба — девственники. И — влюблены настолько, что готовы выступить против общества, если оно станет вам препятствовать. В этом случае я могу за вас просить. Что же касается онанизма… — Он снова одними губами улыбнулся, — то сие не есть столь уж тяжкий грех… Особенно — в вашем возрасте. А учитывая, что занимались этим вы оба — я вообще не вижу в этом ничего страшного и для ваших отношений. Думаю, вы быстро разберётесь, что к чему. А я помогу. — Я с удивлением смотрел на Айше: ну, ладно — я… Но — Она? Разве это возможно? Айше, совершенно смутившись, усиленно прятала покрасневшую до корней волос физиономию у меня на плече. В глазах её стояли слёзы.