— Купите! — кричал Порель. — Купите листок гражданина Гофмана, купите его журнал «Menteur»[20]. Он говорит правду о правительстве.
Что касается господина Бижора — его специальность была совсем иного рода. За ежемесячные два ливра от своих клиенток он выкрикивал имя, местожительство, цвет волос и тариф девиц Пале-Рояля.
Что за счастливая эпоха для библиофилов и собирателей редкостей годы — 1799-й и предшествовавшие ему!..
Революция, ограбив отели, замки и церкви, выбросила на мостовую Пон-Нефа самые редкие книги и замечательные картины. За несколько су невежественные торговцы отдавали вам самые удивительные произведения искусства, чтоб только «очистить от хлама свои заваленные лавки». Здесь-то, на Пон-Нефе, один сапожник приобрел за три ливра великолепную картину «Тайная Вечеря» из Нотр-Дам, чтоб обратить ее в навес своей торговой палатки для защиты от солнечных лучей и дождя.
Все было по сходной цене!.. Торговцы получали чистую прибыль… потому что все было ворованное. Один живописец той эпохи приобрел на Пон-Нефе за сумму 2600 ливров коллекцию в 800 картин, стоящую в наше время двадцать миллионов. Впоследствии он продал ее правительству за пожизненный доход в пять тысяч франков.
Библиофилам, как мы сказали, тогда тоже было раздолье. За несколько су они выбирали из целого вороха книг, нагроможденных на Пон-Нефе, — самые драгоценные. Изящные издания в богатейших переплетах с гербами прежних владельцев продавались почти на вес, а между тем многие из этих книг стали редкостью, потому что Республика чрезвычайно оригинально распорядилась имуществом ограбленных библиотек и обратила книги и рукописи в пушечные заряды.
Когда Кожоль протискивался сквозь толпу, запрудившую мост, один глашатай ревел испуганному собранию: «Прочтите рассказ о новом ужасном злодеянии Точильщика и его товарищей. В позапрошлую ночь они замучили в фермера из Гонесса, чтоб вырвать у него деньги».
— А, ну! Когда же повесят этого разбойника! — кричала взбешенная толпа, покупая листки.
«Вот люди, которые растерзали бы меня на части, если бы знали, что вчера Точильщик был в моих руках, и я отпустил его!» — подумал Пьер.
Достигнув конца моста, молодой человек свернул налево, дошел до Пале-Эгалите и выбрался наконец на улицу Ла Луа (Ришелье).
— Вот мысль! — вдруг сказал он. — Раз уж здесь по соседству мое прежнее жилище, не завернуть ли мне к старому знакомому?..
Через пять минут он явился на пороге гостиницы «Страус». Хозяин, Жаваль, затрепетал от ужаса, увидав его. «Ах! Опять начнется история! Опять этот шпион! Да что же я, наконец, сделал Директории, что она так преследует меня?» — думал трактирщик с тоскливым недоумением.