Монтескью, явившийся таким взволнованным, уходил с улыбкой.
— Скажи-ка, Пьер, — весело окликнул друга Ивон, — кажется, начальник дал нам отпуск на несколько недель.
— Ах! — произнес грустно Кожоль, — боюсь, чтоб эти недели не были слишком скоротечны. Сдается мне, что король Людовик XVIII не так-то скоро взберется на славный французский престол. Уж то обстоятельство, что аббат при всей своей выдержке вбежал сюда как угорелый — уж это одно показывает, что в его игру примешалась прескверная карта. Не зевай, Ивон! Неожиданное несчастие нам свалится как снег на голову.
— Где ты видишь опасность?
— Сам не знаю. Во всяком случае, побег Лебика не сулит ничего хорошего. Сокровище в нашем деле — главное, а кто поручится, что гигант не стянет его у нас из-под носа. Плохо, друг, плохо… и для дела, и для нас лично.
— Для нас… в чем?
— Ты разве забыл угрозу Точильщика, брошенную на прощанье?
— Пустое! Злоба мошенника, попавшего в западню!
— Хорошо, а Лебик… тот-то не попадал в западню… месяц тому назад, когда предлагал нам поделить сокровище. Он не грозил нам, нет; он предостерегал нас… и его предостережение очень было похоже на правду, особенно это относилось к тебе, Бералек.
— Разве мне не приходилось встречаться лицом к лицу с самыми серьезными опасностями? Те, которыми грозит мне Точильщик, не сравнятся с ними.
— Э-э, любезный, почем ты знаешь? Надо видеть быка, чтоб судить о длине его рогов. Опасность опасности рознь.
— На какие опасности не насмотрелись мы еще?
Кожоль, по-видимому, что-то раздумывал.
— Ну же, говори, Пьер, ты выводишь меня из терпения… ты уж слишком раззадорил сегодня свое собачье чутье.
— Что ж делать? Я чую в воздухе что-то недоброе, грозу… для тебя.
— Пустяки… я храбро встречу Точильщика… кровожадного болвана, как называл его Лебик.
— Да, но и у болванов случаются проблески ума… особенно когда им подкинули мысль.
— Что ты хочешь сказать?
— А вот что: Точильщик, преследуемый мыслью, что у него отняли Пусету, захочет отплатить нам тем же и начнет соображать, нет ли при нас женщины, которая…
Кожоль остановился, увидев, что кавалер вдруг побледнел.
— Понимаю! — выговорил Бералек.
— Видишь ли, милый друг, что есть еще опасности, с которыми ты не встречался.
— Неужели ты думаешь, что негодяй решит отмстить таким способом?
— Я думаю, что он скорее поступит так, чем станет честным человеком.
— Скоро госпожа Сюрко будет моей женой и я сумею защитить ее.
Кожоль вытаращил глаза.
— Как! Ты хочешь жениться на ней? — вскричал он, чуть не прыгнув от изумления.
Потом, внезапно успокоившись, прибавил: