— Нет, лучше посадите возле Грошева Лидию Николаевну. Они вчера очень мило разговаривали друг с другом. А Борк больше интересуется фабрикой, с которой ваш муж мало знаком. Поэтому подходящей соседкой с другой стороны буду я, чтобы выручать Василия Михайловича в затруднительных случаях.
— Как вы любезны, Марина Львовна!
— Мы все должны помогать друг другу, чтобы экспертам не было скучно и чтобы самим не попадать впросак. Поэтому слева от себя посадите моего мужа, на выручку, если Грошев заговорит о фабрике, а рядом с Михаилом Петровичем — Николая Константиновича на случай общих вопросов. Тогда наш конец будет обеспечен силами.
— А конец моего мужа?
— Я же буду там. Слева от Василия Михайловича посадите сестру и возле ее отца. Вчера эксперты осматривали стан, и соседство станового будет полезно на случай вопросов англичанина.
План Марины Львовны был принят без споров.
Вскоре начали собираться остальные гости. Наряд Пузиковой вызвал общее внимание. Она была лучше всех, и Борк выразил ей свое восхищение.
Обед прошел очень оживленно. Посещение рудника, осмотр амбара и конного двора дали достаточно тем для разговоров, и даже Грошев был доволен своей соседкой, которая в женском платье нравилась ему гораздо больше, чем в мужском. Марина Львовна была особенно в ударе, и ее флирт с англичанином сделал успехи; Борк не спускал с нее глаз, и она сама должна была шепнуть ему, чтобы он не демонстрировал так явно своего увлечения ею.
Николай Константинович, опасавшийся, что и в этот раз тосты будут упразднены, упросил Василия Михайловича еще до обеда предоставить ему первое слово. С бокалом в руках он начал торжественно:
— Вчера, господа, вы единодушно лишили меня возможности поздравить наших дорогих гостей с началом их трудных работ. Поэтому сегодня я, с любезного согласия хозяина, восполняю этот пробел и прошу вас благосклонно выслушать мою маленькую речь, после которой вы будете иметь возможность опять отказаться от всяких тостов.
Он проговорил витиевато и запутанно не менее пяти минут и внес такую скучную ноту в общее веселое настроение, что все облегченно вздохнули и приветствовали аплодисментами окончание речи.
Репикову кратко ответил Грошев, а затем Борк предложил «последний» тост за дам, украшающих жизнь всех, кому приходится работать в подобных заброшенных местах.
— А лучшим украшением этого медвежьего угла являетесь вы, Марина Львовна, — сказал англичанин, чокаясь с соседкой. — Поэтому будет крайне обидно, если, благодаря нашей работе, угол лишится этого украшения.
— Вы правы, Яков Григорьевич, ваш приезд, во всяком случае, будет иметь своим последствием наш отъезд!