Казалось, что по зале только что пронеслась метель и забросала все пушистым белым снегом, насевшим прихотливыми пятнами.
— Но какая же это прелесть! — воскликнула Марина Львовна. — Разве не хорошо, что я напросилась к вам в спутницы, и разве не прав Василий Михайлович, восторгающийся чудесами подземного мира?
Все разглядывали белые наросты и трогали их, пока штейгер не напомнил:
— Господа, если угодно пробовать целик, то пойдемте дальше; но предупреждаю, что придется ползти через зал. Прошлой осенью штрек почти перегородило обвалом. Вам, Марина Львовна, ходить туда не стоит, мы вернемся сюда же. Поэтому подождите нас здесь.
— Остаться здесь одной?
— Я останусь с вами, — сказал Борк. — Мне также там делать нечего, Иван Петрович сам возьмет пробы.
— Ну, и отлично! — заявил Грошев. — Идемте, Василий Михайлович.
— Через четверть часа вернетесь, я полагаю? — спросил Борк.
— Нет, — ответил Грошев. — Раньше получаса не ждите, я хочу взять две или три пробы.
Борк и Марина Львовна прошлись потихоньку по залу и остановились, охваченные жутью окружающего. Во все стороны одна за другой тянулись колонны, покрытые пушистыми белыми наростами, исчезая постепенно во мраке; фестоны и гирлянды из плесени чуть-чуть колебались благодаря тому, что неподвижность воздуха была нарушена ходьбой и дыханием людей и огнями свечей.
— Как здесь жутко! — сказала, наконец, молодая женщина, понизив голос до шепота. — Если бы я осталась здесь одна, я не знаю, что бы сделалось со мной. Эта страшная тишина, эти странные грибы. Я боюсь даже говорить громко! Тссс... что это?
Тишина была нарушена. Где-то, не то бесконечно далеко, не то совсем близко, рядом, за стенкой штрека, слышались частые и резкие, но слабые звуки, похожие на тиканье каких-то особенных часов. Потом все замолкло.
— Что это было? — прерывающимся голосом спросила Марина Львовна.
Борк молчал. Тиканье опять началось.
— Но говорите же, мне страшно, Яков Григорьевич! Где эти странные часы, у вас в кармане, что ли?
— Какая вы пугливая, Марина Львовна! А еще хотите гулять под землей, — насмешливо сказал Борк, наслаждаясь испуганным лицом молодой женщины, ее расширенными от страха большими серыми глазами, в которых отражалось колеблющееся пламя свечей.
Спокойствие англичанина подействовало на молодую женщину, и она взяла своего спутника под руку.
— Но все-таки скажите мне, что это за звуки? Не задавленные ли рудокопы стучат так в своих каменных могилах? Может быть, с нашими спутниками что-нибудь случилось, и они стуком зовут на помощь?
— Ничего подобного! Это просто внизу в руднике, глубоко под нами, работает перфоратор, и его стук передается по каменным массам к нам.