— Перфоратор? Ах, понимаю, это та стучалка, которая сверлит дырки в скале и так оглушила нас в прошлый раз.
— Да, она самая.
— Уф!.. А я серьезно испугалась, и сердце бьется у меня до сих пор в такт этой стучалке. И мне стало даже жарко.
— В этом зале действительно достаточно тепло. Мы можем снять наши брезентовые куртки.
Он помог Марине Львовне освободиться от тяжелой, грубой куртки, и она осталась в легкой блузке, обтянувшей ее красивый бюст. Борк вспомнил вчерашнее видение, и его сердце учащенно забилось.
— Вы устали? — спросил он.
— И как еще! Вверх — вниз, вверх — вниз, и по льду, и через лед, и через мокрые места! Но только в этом красивом зале для нас не приготовлены стулья и сесть негде. А ждать на ногах, пока вернутся остальные, сил не хватит. Я готова сесть на пол.
— В таком случае сиденье найдется.
Борк отдал Марине Львовне свою свечу и разостлал на полу брезентовые куртки, на которые она и опустилась со вздохом облегчения.
— Место есть и для вас, Яков Григорьевич! Сидеть, конечно, неудобно, в особенности тому, у кого ноги длинные.
Англичанин сел рядом с ней, взял у нее свечу и вставил ее в щель между бревнами на полу.
— Я хотела просить вас, Яков Григорьевич, о большом одолжении, — сказала Марина Львовна, поднимая к лицу Борка свой лучистый взор.— Вчера ведь кончили все пробы и перемол. Скажите мне по секрету, каково ваше мнение о богатстве нашего рудника. Вы же знаете, почему это меня интересует.
— Пробы получились очень пестрые, Марина Львовна, есть богатые, но много бедных. А вчерашний перемол дал малоутешительные результаты.
— То есть наше дело плохо? Покупать рудник не стоит? — вздохнула Пузикова.
— Нет, такой приговор будет еще преждевременным. Экспертиза далеко не кончена, нужно еще и еще смотреть, искать, выяснять. Мы повторим некоторые пробы. Грошев исследует старые работы, где жила была так богата, осмотрит другие отводы владельца, а я буду изучать старые дела фабрики, старые планы рудника, отчеты.
— О, так что можно еще надеяться на благоприятный отзыв? Как я буду рада уехать отсюда!
— Но, мне помнится, вы очень расхваливали и местность, и климат, и веселую жизнь на руднике.
— Ну, теперь вы сами можете судить обо всем этом, Яков Григорьевич. Я, конечно, немного преувеличивала все по своей восторженной натуре, — ответила Пузикова немного сконфуженно.
Борк улыбнулся, наклонился к Марине Львовне и взял ее руку.
— Я ответил на ваш вопрос, Марина Львовна, выдал вам секрет, который прошу не разглашать. Теперь ваша очередь: мой вопрос — я люблю вас — все еще ждет ответа.