Вместо ответа молодая женщина охватила обеими руками голову Борка, притянула ее к себе, и губы их встретились в горячем поцелуе. Нечаянным или умышленным движением ноги она опрокинула и погасила свечу. Белый зал погрузился в мрак, но торжественную тишину его, установившуюся с тех пор, как перестали стучать по камню кайлы и балды и грохотать взрывы, нарушали не только обычные звуки —
тиканье далекого перфоратора, потрескивание крепи, шорох камня, сорвавшегося с соседнего завала. В темноте слышались поцелуи, вздохи, страстный шепот.
Но вот из штрека донеслись глухие голоса, и в белом зале чиркнула спичка и вспыхнул огонь, осветив женщину, сидевшую на полу и оправлявшую свою растрепанную прическу.
Когда на куче завала загрохотали камни и на нависших глыбах заплясали отблески свечей, Марина Львовна быстро вскочила. Отдавая Борку последний поцелуй, она прошептала:
— Теперь я уверена, что из любви ко мне ты дашь хороший отзыв о руднике!
— О, самый лучший, какой только смогу, моя дорогая.
Марина Львовна, уловившая иронию в этих словах, добавила:
— Дай мне честное слово!
— Честное слово джентльмена! Но я надеюсь, что мы увидимся еще в более удобной обстановке?
— Конечно, постараемся устроить это.
Когда Грошев, штейгер и рабочие с мешками руды появились в белом зале, Борк и Пузикова надели свои куртки и потихоньку пошли вперед к выходу. Проходя мимо того места, где они сидели, Грошев увидел на полу красную ленточку. Он ехидно улыбнулся, нагнулся мимоходом, поднял ленточку и сунул в карман.
Из старых работ спустились в новые и вышли, как в прошлый раз, по шахте на противоположный склон горы. Но для обратного пути вместо с идейки и трехшпанки был подан тарантас, и Пузиковой пришлось ехать не вдвоем с Борком, а вместе со всеми.
— Что же, довольны ли вы прогулкой, понравились ли вам чудеса подземного мира? — спросил ее Грошев.
— Я, конечно, устала от ходьбы, но очень довольна. Я видела много интересного, испытала новые ощущения.
— Например, в белом зале?
— Да, и в белом зале, — смело ответила Марина Львовна, не смущаясь намеком инженера. — Я слышала там какой-то далекий странный стук и очень испугалась, вообразив, что вас завалило и вы зовете на помощь. Яков Григорьевич разъяснил мне, что это стучит перфоратор. И давно я так не смеялась, как в ледяной галерее, когда вас протаскивали в узкое отверстие.
— Белый зал замечательное место в разных отношениях, — заметил Борк с улыбкой.
— Словом, были и сильные впечатления, и приключения, но все кончилось к общему удовольствию, — вставил Бубнов.— И если пробы, которые взял Иван Петрович, окажутся богатыми, то этот день можно отметить в летописи «Убогого» рудника как особенно счастливый.