На следующий день я рано вышла из дома – поискать, где сделать дубликат ключей. Вернулась без пяти десять и, когда поднималась по лестнице, зазвонил телефон. Нина сказала, что в десять прийти никак не получится, но она надеется выбраться ко мне около шести часов вечера.
Она уже приняла решение не приходить, промелькнуло у меня в голове. Я собрала сумку, чтобы ехать на море, но раздумала. Мне не хотелось видеть Джино, портилось настроение при мысли о скверных и жестоких мальчишках-неаполитанцах. Я приняла душ, надела бикини и расположилась на солнышке на террасе.
День тянулся медленно: душ, солнце, фрукты, работа. Я нет-нет да и вспоминала о Нине, посматривала на часы. Пригласив ее зайти, я значительно все усложнила. Поначалу она, видимо, рассчитывала, что я отдам Джино ключи, обговорив с ним время их прихода в мою квартиру – в какой день, в какие часы. Но как только я заявила, что хочу поговорить с ней лично, она начала колебаться. Я сообразила, что ей было неловко обращаться ко мне с просьбой стать ее сообщницей.
Однако в пять часов, когда я еще загорала, лежа в купальнике и с мокрыми волосами, зазвонил домофон. Это была она. Я открыла и подождала на пороге, пока она поднимется. Она появилась передо мной в своей новой шляпе, с трудом переводя дух. Я пригласила ее войти, сказала, что была на террасе, и попросила обождать минутку: мне нужно одеться. Она энергично замотала головой. Она оставила Элену с Розарией под предлогом, что ей нужно купить в аптеке детские капли от насморка. У дочки заложен нос, она безвылазно сидела в воде и простудилась. Я почувствовала, что Нина сильно возбуждена.
– Все же присядь на секунду.
Она вытащила булавку, сняла шляпу, положила их на столик в гостиной, и, глядя на черный янтарь и длинную блестящую иглу, я решила, что она надела шляпу специально для того, чтобы показать, что она носит мой подарок.
– Здесь красиво.
– Тебе дать ключи?
– Если ты не против.
Мы сели на диван. Я сказала, что удивлена, мягко напомнила ей, как она утверждала, будто счастлива с мужем и что Джино – это просто игра. Она смутилась, но не отрицала. Я улыбнулась.
– И что же?
– Не могу больше терпеть.
Я поймала ее взгляд, она его не отвела, и я согласилась. Вытащила из сумки ключи, положила их рядом с булавкой и шляпой.
Она смотрела на ключи, но лицо ее не выражало радости. Она проговорила:
– Что ты обо мне думаешь?
Я невольно произнесла тем же тоном, каким говорила со своими студентками:
– Думаю, что этот путь приведет тебя к поражению. Нина, тебе нужно вернуться к учебе, получить диплом и найти работу.