— Здравствуй, Никита. Как дела идут?
— Идут, Анастасия Тимофеевна, слава богу.
— Ну и хорошо. Дай-ка, я свитки посмотрю.
Никита достал свитки, подал Насте.
— А Санька где?
— Да на собрании, там какой-то францискан приехал.
— Кто?
— Богослов известный, из Франции или из Германии, не помню точно.
— Опять он за свое. Лучше бы счета внимательнее вел. Вот парчи, плачено за двадцать пять аршин, а тут указано на десять. Помечено, вижу, продали семь, а остальное где?
— А это, я по распоряжению Егора отнес материю в подарок купцу Ксенаксису.
— Что ж не помечено?
Никита пожал плечами. Настя вздохнула, ну задаст она Саньке.
— Он еще не дал своего благословения на брак?
— Нет.
Настя покачала головой.
— Ты его дочь видел?
— Нет. Я отдал купцу подарки и ушел.
— А Егор хоть ее видел?
— Не знаю, вроде нет.
Настя вздохнула. У Егора в отношении с людьми, похоже, складывался слишком деловой подход. Надо бы навестить Ксенаксиса.
— А как привезенный раненый? — спросил неожиданно Никита.
— Пока без изменений. Не знаю, что и делать.
Настя успела проверить половину свитков, когда появился Санька. Он был похож глазами на мать, а овалом лица и черными, слегка вьющимися волосами, на отца; нога, доставившая много хлопот в детстве, хоть и выздоровела, да только небольшая косолапость в походке все же осталась. Настя с укором посмотрела на Саньку.
— Ты где пропадаешь? Почему за тебя Никитка работает? У него на складе своих дел хватает!
— Матушка, там сегодня так интересно было. Спор был с францисканцем, есть ли границы непостижимого для человеческого разума…
— Вот умный ты парень! Книги умные прочел, но откуда такое к цифрам нерадение? Пропустил много. Вот здесь неправильно сосчитал. Опять вчера на сборища свои ходил? Засиделся допоздна, сегодня все цифры плывут перед глазами!
— Ну, матушка — это цифры, у них истории нет, не интересные, плоские они. Другое дело, когда обсуждение идет…
— Там собираются одни бездельники! Отпрыски богатых родителей. Вот им делать нечего, они и рассуждают.
— Матушка, ты не права. У нас там лучшие люди со всей Византии. Вот недалече, тема была, что в человеке важнее: дух или плоть? Лекарь самого императора выступал, Ставрос Метаксас, и доказал, что ослабленный дух…
— Лекарь императора?! — перебила его Настя не дослушав.
— Да!
— И что, он хороший?
— Да он лучший, умнейший человек! — горячо заговорил Санька, видя интерес матери и стремясь ее убедить. — Он разбил полностью позицию последователей древнегреческого философа о необходимости человека стремится к удовольствию, так как …
«Императорский лекарь, вот его бы к Ногаю» — подумала Настя. Только вот кто ее во дворец пустит? Здесь могло помочь только старое знакомство. Много лет назад Настя работала у очень знатных людей горничной, а впоследствии и тайным телохранителем. Позже, когда развернулась торговля, Настя ушла. Давно, когда только стало известно, что пропал Иван, и осталась она одна с долгами и малыми детьми, обращалась в этот дом за помощью, получив влиятельное поручительство перед кредиторами. Обращаться снова с просьбой было злоупотреблением хорошего отношения. Но другого выхода Настя не видела.