— Что ж, юноша, такая тяга к знаниям весьма похвальна. «Коль хочешь мир познать, что скрыт в тени, ты в собственное сердце загляни. А если сам себя познать захочешь, смотри, собой себя не заслони». Есть великолепная книга о вашем тезке Александре Македонском, прочтите, не пожалеете.
— Благодарю за ваше внимание к моему сыну, но все же мне нужна ваша помощь как лекаря. — Вмешалась Настя боясь, что разговор затянется.
— Славный юноша, ему бы учиться…
— Не его это судьба, это для богатых детей, пойдемте.
Настя провела его в небольшую комнатку на первом этаже возле лестнице, в которой и лежал Ногай. Метаксас с интересом смотрел на раненого, в голове его всплыл вчерашний разговор о войне в Болгарии. «Совсем ведь близко, только море переплыть. Возможно ли?»
— Кто он? Уж не ордынец ли?
— Китаец! Купец из Китая! Да вот, на пути к Константинополю разбойники напали, еле отбились.
«Да, и правда, откуда в семье купца ордынец? И все же, странно» — думал Ставрос:
— Занятно. Не слышал я о нападениях. — Он испытывающие посмотрел на Настю, но она молчала, и чтоб не сказать лишнего. — Что ж, займемся делом.
Метаксас раскрыл сундучок, стал доставать и ставить на стул рядом с Ногаем колбочки, кожаный турбус с инструментами.
— Лохань, руки мыть буду.
Фрол принес лохань и кувшин с водой. Полил Ставросу на руки. Лекарь руки встряхнул, вытирать не стал. Фролл, державший наготове чистый ручник, головой недовольно покачал.
Ставрос взял колбочку, и из нее полил ароматное масло на руки, перед лоханью. Запахло травами.
— Покрывало убрать. Пусть ваш слуга размотает раны на теле.
— Как, все?
— Да, все! Вы говорили, что не поправляется — будем смотреть, почему.
Настя с помощью Фрола осторожно размотала повязки. Метаксас придирчиво посмотрел, понюхал, потыкал в раны палочкой.
— Рана на плече полосная, на животе — уходящая под ребра. Внутренних разрывов не видно. Кровоподтека нет. Они несерьезные, затягиваются хорошо. Давайте глаз посмотрим. Ты бы лучше вышла, смотреть будет трудно.
— Ничего, я привыкла.
— Необычная ты женщина. Ладно.
Настя размотала повязку на голове.
Ставрос посмотрел. Принюхался. Потыкал в рану палочкой. Ногай застонал. Настя вся напряглась, беспокойно кусала губы.
— Что вы ему даете?
— Что?!
— Он с загноившейся раной так долго протянул? Боль невыносимая. Вы ему что-то давали?
— Господи. Как же он мучился!.. Дурман-траву. Вот, я разводила ее на ночь.
Ставрос посмотрел. Тыкнул пальцам, положил на язык.
— Опий. Правда, очень плохого качества.
Он достал из сундучка мешочек.
— Вот. Разведи, этот очищенный. От него эффект быстрее, и без последствий.