— Хорошо! — выдохнул Горшков, вытащивший свою Маришку посмотреть на такую красоту.
— Да, удовольствие огромное, в городе так не впечатлишься! Единение с природой! — задумчиво добавил Игнатьич.
К склонам, уже хорошо раскатанным, подтягивались и взрослые, кто-то пришел забрать своих детей, кто-то, привлеченный шумом, посмотреть… и долго еще слышались с импровизированной горки вопли и возгласы более взрослых каменских жителей.
Утром у Калининых на пороге объявился Колька Шишкин, как всегда громогласно орущий:
— Соседи, чё спим-то? Новый год вот-вот, проспите же!
— Коль, ну только восемь утра. Чего ты орёшь?
— А соскучился я по всем. Шишкиных, вон, разбудил, правда Феля меня отлаяла. Решил, вот, вас увидеть, Игнатьич, вставай!
— Да я уже встал, — из-за его спины ответил одетый Иван, — на природе прогулялся, морозец-то бодрит!
— Пошли на улицу, ну их, пусть дрыхнут!
На улице, в сереньком свете наступающего дня поговорили, пошли на горку, с которой с воплями, уханьем и ревом начал скатываться Колька. Попрыгал на льду Малявки, прикинул что-то, поднялся наверх.
— Надо пойти переодеться, моя Людка убьет за штаны-то, а веришь, на заднице ловчее всего кататься. Ща рассветет, будем на Малявке как в детстве каток делать, смотрю, все разленились. А тогда-то с речки и зимой не вылазили, ох и попадало нам за штаны-то, постоянно ведь дырки были. Маманя, где моя спецформа? Лопаты деревянные живы?
— Что ты, аспид, орёшь-то с утра? Вона твои одёжки, а лопатам как не быть, в сарайке стоят. Ай каток задумал?
— Мамань, какая ты у меня понимающая!! — он схватил бабу Таню и поднял на вытянутых руках.
— Дурень ты, Колька, как есть дурень, ежли к сорока годам не угомонился, то, похоже, таким и останешься. Пусти уже!
Колька поставил маманю на пол, она треснула его по лбу:
— От порода Шишкинская, неугомонная!
Вышедший на шум, сонный Ванюшка тут же встрепенулся:
— О, каток, точно, Коль, как это я забыл про него?
— Всё вас учить надо, мелких. — щелкнул его по лбу Колька.
Пока позавтракали, переоделись совсем рассвело. И вооружившись деревянными лопатами, пошли на Малявку. Прибежавшие с утра кататься ребятишки с жаром взялись помогать мужикам. Многие сбегали домой, кто-то принес лопаты, кто-то метёлки, девчушки принесли веники, и работа закипела, добровольцев все прибавлялось:
— Ого-го-го! Коммунистический субботник в Каменке, новогодний!! — орал неугомонный Колян.
У обочины остановился козлик, на котором ездил глава поселения, вышел их «голова».
Присмотрелся, спустился на речку, поздоровался со всеми, похвалил задумку: