— Да уж скорее бы, неповоротливая, как бульдозер стала.
Девы с трепетом приложили руки к её животу и засмеялись, когда малыш толкнулся:
— Пинается как сильно!
— Это он хочет скорее познакомиться!
Пошли на улицу. Снег заметно осел, почернел на обочинах, и такой белоснежной красотищи, как была в январе-феврале, не стало. Зато на вербе набухли почки, и дальний березняк издали казался лиловым, в воздухе ощущалась какая-то свежесть, солнце радостно сияло…
— Эх, хорошо! Ручьи скоро побегут, а там и травка полезет, — щурясь на солнце как кот, проговорил Ленин. — Природа оживеет, и мы туда же. Весной щепка на щепку лезет!
— Охальник ты, Вовка!
— Не, я говорю, как есть, всегда так было и будет!
Санька и баба Лена ждали родителей, за все десять дней, что их не было Санька извелся, его ничего не радовало, он начал скучать с первого дня, и больше по Саше. Он так привык, что по вечерам у них был ежевечерний мужской разговор, что засыпал с трудом.
Баба Лена, не выдержав, позвонила Толику:
— Хоть ты приезжай, ведь совсем сладу нет с Санькой. Нет, слушается, но очень тоскует по Саше, написал большими цифрами все числа и каждое утро тщательно их зачеркивает, и ноет, что ещё так много дней папы не будет. Приезжай, ему «мужских» разговоров не хватает. Вот ведь, за полгода от нас, женщин, открестился, мужики ему нужней.
Приехавший к вечеру Толик, был встречен радостными воплями, усиленно накормлен и утащен в Санькину комнату. Там Толик долго и внимательно рассматривал Санькины рисунки, смотрел как он умеет писать, слушал как он читает…
— Санька, да у тебя настоящий талант, смотри, как ты сильно рисуешь. Тебя надо в художественную школу отдать.
— Нет, я с Варей и Верой буду учиться в школе, мне там нравится и Лёша там есть. А про рисунки папа сказал будем ездить на… как-то… какие-то занятия. К дяде художнику.
— Индивидуальные?
— Ага. Толик, а давай про папу поговорим?
— Что ты хочешь узнать про папу?
— Всё!! Я его так люблю, он у меня самый клёвый!! Я очень хочу братика, чтобы он как папа, такой же красивый родился и совсем-совсем, как баба Лена говорит в одно лицо. А папа в школе послушным был?
— Не совсем. Сань, папа твой всегда за меня заступался, я ж слабак был!
— Чё и дрался папа мой? — с удивленным видом спросил Санька.
— Приходилось, он был по росту самым высоким в классе, да и на бокс ходил.
— А ты?
— А я тоже ходил, сидел на лавочке у стенки, смотрел, как он занимается. А потом во дворе мы с ним повторяли все движения и приёмы. Папа твой на меня ругался, что я слабо его бью, а мне как-то сложно было его ударить изо всех сил, ведь он меня всегда защищал. Перчатки-то боксерские у меня и у него были самодельные, настоящие он только в секции одевал.