— Джайм… ис … ста… ый, буд… ет … ем легко…
Джас совсем затаился, услышав имя отца.
— Жив, значит?
Едва-едва, проползая по миллиметру, подполз ближе и замер у большой кочки, щетинившейся острой травой-резой — встречались в степи такие островки травы, растущей именно на кочках, и мало кто не знал, что малейшее прикосновение к острой травке чревато порезом, из которого потом долго сочится кровь, и заживают такие порезы весьма не скоро. Вот и выбрали непонятные люди такое местечко, и совсем не опасаясь — объезжали-обходили такие места и люди, и животные — особо не таясь, о чем-то говорили…
Джас, имеющий большой опыт, сорвал пяток плотных листиков стелющейся по земле травки и, сложив три вместе, осторожно отогнул несколько острых травинок. Впереди полулежали три человека, явно не степняки, скорее всего, смесь айнов и степняков, и негромко переговаривались:
— Вот вернется Ольм из этого княжества, наверняка, там пир горой, а мы как раз и подгадаем! Думают, если Черна казнили, то все-мы лапки кверху. А мы вот вам — подарочек!! Пока Джаймис узнает, пока повернется, стар он стал. Джас, тот да — всю степь бы перевернул, с тем бодаться было — упаси Великий! Да уж сколько годов, как сгинул, а его главный враг… — говоривший заскрипел зубами, — вот кого я бы на кусочки порезал, на маааленькие! Так, — он прислушался, — слышу топот, — Ольм, похоже?
Привстал, всмотрелся:
— Точно, он!
Джас совсем затаился, он узнал этого, что скрипел зубами, вспомнилось, что в последний набег он не поехал — сразила его тогда лихвова болезнь — не вылазил из отхожего места. Джас тогда ещё взял на заметку — после набега, вернувшись, избавиться от трусоватого, вот как довелось встретиться.
Ольм, подскакавший через пяток минут, торопливо сказал:
— Надо уходить, там, вместо праздника и веселья, отряд прискакал, Сури — за старшего, я в толпе был слышал, как он вещал. Договорились, и ни с кем-нибудь, а с Людигом — грурги будут помогать всех свободных людей, то есть нас — вылавливать!
— Ха, пусть попробуют найти!! — воскликнул знакомец Джаса.
— Ты что, совсем ум потреял? Забыл, что эти птички могут летать?
— Пока до нас долетят!
Ольм сплюнул:
— Вы как хотите — я домой возвращаюсь! Не нужны мне все ваши богатства, жалею я, что связался с вами тогда. Сладко пить и есть хотел, а теперь вот начнут по степи гонять, как лихва.
Он повернул коня и, взмахнув плеткой, поскакал было обратно, но свистнула стрела, и Ольм завалился набок, конь рванулся вперед.
— Не догоним, даже если и ещё жив — к вечеру сдохнет. Плохо, кровь пролили, к вечеру здесь объявятся падальщики, надо уходить!