– Ваше высокопревосходительство, Иван Макарович, – обратился ко мне незнакомый поручик, – вас спрашивает какая-то дама.
– Кто такая? – удивился я. – Из местных?
– Никак нет! Каким-то образом оказалась около резиденции, постовые задержали до выяснения. Господин Еремеев велел всех проверять и никого из посторонних не пропускать, – ответил поручик.
– Далеко она? – спрашиваю, а сам прислушиваюсь, как боевик Чернова просит прощения за задержку и говорит про двадцать минут, мол, столько времени требуется его командиру, чтобы прибыть в резиденцию…
– В бальном зале под охраной, – ответил поручик и, видя мое недоуменное лицо, уточнил: – За пять минут дойдем.
– Ведите, – поразмыслив, согласился я.
Ко мне присоединились Анзор и два подпоручика из оставшегося целым второго танка. Мой советник еще и автомат мне протянул с несколькими магазинами. Дошли мы в самом деле минут за пять, как обещал поручик.
– Ваше высокопревосходительство, вам известна эта дама? – спросил меня он, когда мы оказались в бывшем бальном зале.
Витражи разбиты, на мраморном полу грязь и пыль от штукатурки, стены изрешечены пулями. Пожалуй, это самое пострадавшее место в резиденции, которое я видел.
– Из-за чего по этому залу так палили? – поинтересовался у своего сопровождающего, словно не замечая улыбку на лице хорошо известной особы.
– Здесь устроили офицерское собрание, а мятежники открыли ураганный огонь с крыши напротив, – кивнул поручик в сторону окна.
– Иван Макарович! Что ж вы молчите! Неужели не признали? – обратилась ко мне та, от которой я с радостью избавился и думал, что уже навсегда.
– Почему не узнал? – пожал плечами. – Вопрос в другом, с какой целью, голубушка, вы меня искали?
– По нескольким причинам, – усмехнулась та. – Главная – вернуться в Екатеринбург.
От этих слов у меня лицо стало таким, словно лимон съел вместо пирожного. Анзор, стоящий рядом, хмыкнул.
– Госпожа Соловьева, мы, насколько помню, заключили в свое время что-то типа сделки… – начал я, но Ли́са-Мария, тряхнув рыжими волосами, меня перебила:
– Иван Макарович, мы же не обговаривали невозможность возвращения! И потом, во всяких договорах имеются форс-мажорные пункты! На сегодня это, – она указала за окно, – как раз из этой оперетты!
– Оперетта тут с какого бока? – буркнул я, а потом махнул конвоирам журналистки и поручику, который меня привел. – Господа, благодарю за службу – свободны. Дама мне отлично известна, кстати, ее и императрица знает.
Солдаты с поручиком вышли из зала, за ними и Анзор отправился с нашим офицером. Я же взял уцелевший стул и присел рядом с журналисткой.