– Странностей хватает, – кивнул Глеб Сидорович.
– Понял, о чем вы… – задумчиво протянул Анзор. – Нет, мне об этих людях сообщили надежные источники, готов поклясться, что они сами тут не замазаны.
– Многоходовка, молодые люди, – Картко кивнул в сторону дома, – нам вряд ли что-то расскажут, так как их, по всей видимости, использовали втемную. Если бы и дошло дело до покушения, то в живых их никто не планировал оставлять.
– Согласен, – кивнул я. – Тем не менее, Глеб Сидорович, попытайтесь найти какие-нибудь зацепки.
– Не обещаю, – ответил Картко. – Что эти, что те, кто в ресторане участвовали, – из одного оркестра, а вот дирижер скрыт.
– Я бы поставил на происки из-за границы, – прозрачно намекнул я ему.
– Возможно, – пожал Картко плечами, не соглашаясь вполне, но и не опровергая мои слова.
Тем не менее вижу, что у начальника сыска есть какое-то собственное мнение насчет всего случившегося, и оно с моим не стыкуется.
– Тогда мы оставляем вас тут и отбываем, – протянул я руку начальнику сыска.
– Да, дальше я со своими людьми тут сам разберусь, – ответил тот, и мы пожали друг другу руки.
– Анзор, собирай господ офицеров, мы уходим, – направился я к привязанному Бесу.
Неспешно едем обратно, монотонное покачивание в седле убаюкивает, и спать хочется неимоверно. Мысли вяло ворочаются, а на сегодня у меня запланирована встреча с главным конструктором. Необходимо ускорить производство самолетов, а у нас еще и технического решения нет. Н-да, от авиастроения я, честно говоря, совсем далек. Современных МиГов тут не построить, да и, боюсь, виденное в фильмах про Великую Отечественную не дает понимания главных узлов и деталей. Да чего там говорить! Даже не знаю характеристики двигателей! Про различные маневры и фигуры высшего пилотажа и говорить не приходится. Правда, от моего наброска на бумаге Василий дар речи на какое-то время потерял, а потом стал уверять, что это произведет фурор и качественный переворот в конструировании летательных аппаратов. Конечно, самолеты уже есть в каждой империи, но они очень неуклюжие и громоздкие, вследствие чего и маневрируют в воздухе неуклюже и медлительно.
Дома, сверившись с часами (без двадцати минут шесть), решил позавтракать, а потом немного подремать. Так и поступил: дал указания служанке, чтобы меня подняла не позже десяти утра, и спать завалился. Увы, разбудили меня в восьмом часу. Профессор сам всю ночь не спал, состояние Анжелы ухудшилось, а мое предположение насчет беременности певицы оказалось ошибочным.
– Иван, голову сломал, но не могу найти причины такого состояния женщины! – нервно расхаживая по моему кабинету, заявил Портейг, протирая стекла своего пенсне.