– Вот же дураки! – покачал я головой. – Неужели не понимают, что это касается каждого в империи, от мала до велика, независимо от рода деятельности и происхождения?
– Или пытаются таким образом сохранить флот, не дать личному составу расколоться по политическим убеждениям. Что произойдет, если крейсера начнут между собой сражаться? Вмиг же лишимся кораблей! – возразил мне Гастев.
– Тем не менее с таким подходом предстоит потом разобраться, – мрачно ответил я. – Помощь моряков была бы нелишней. Мятеж могли быстро подавить. Ладно, об этом после поговорим. Всем частям сохранять боевую готовность, по приказу выступить маршем или отправиться эшелоном в назначенный пункт. Усилить в городах патрули и проводить агитацию среди личного состава, делая упор на разъяснения, что все пакости идут из-за границы.
– Последнее и так всем понятно, – заявил генерал.
– Иван Матвеевич, не следует недооценивать врагов и их аргументы, – возразил я. – Подтвердите, что приказ ясен и понятен.
– Будет сделано! – ответил Гастев.
– Вот и хорошо, – улыбнулся я.
Пару минут с ним еще поговорили, не касаясь военных вопросов. Я справился о здоровье его супруги, поинтересовался погодой, а потом и распрощался.
– Атаман скоро прибудет? – уточнил у меня Анзор, присутствовавший во время разговора.
– Да, если в пути не задержится, что, зная Владимира Федоровича, маловероятно, тогда через пару часов его состав упрется в эшелон с броневиками, – ответил я, подумал и, вздохнув, сказал: – Следует выставить сигнальщиков на путях, чтобы железнодорожной аварии избежать.
– Распоряжусь, – кивнул советник и вышел из кабинета.
Н-да, без разведданных мы словно слепые котята. Пью чай и рассматриваю карту, при этом обдумываю наши дальнейшие действия. Дождаться Ожаровского и потом устремиться на столицу или не терять время? Как ни крути, а в Нижнем Новгороде придется оставить часть войск. Конечно, раненых никто тронуть не посмеет, еще нет в людях той озлобленности, как в моем мире в Гражданскую, когда красные и белые никого не щадили. Меня больше волнуют бронемашины, получившие повреждения. Как ни смешно, а раскорячившийся легкий танк, попытавшийся при начале артобстрела спрыгнуть с платформы, так и не смогли на гусеницы поставить. Опять-таки машина с заклинившим движком остается там же. Нежелательно, если техника попадет в руки мятежников. Готов поспорить на что угодно – кураторы мятежа из иностранной разведки окажутся тут как тут и все наши ноу-хау враз срисуют. В каких бы отношениях друг с другом ни находились страны и политики, а бизнес не теряет активности. Заводы и фабрики, принадлежащие германским, австро-венгерским и французским промышленникам, продолжают работать, невзирая ни на что. Не составит труда отбуксировать наши бронемашины на одно из предприятий с иностранным капиталом, где инженеры все досконально изучат. Придется оставлять охрану у запертого эшелона на путях. Ладно, с этим понятно, а что там банкир говорил про Терешкина? С чего бы за несколько дней у конструктора так аппетиты возросли, не Катерина ли к этому руку приложила?..