«Офигевший Афиногенов дал в глаз Митрохину, после чего они окончательно помирились, обнялись и вместе пошли в магазин напротив».
– Что это? – Наполеонов потряс листком, перед носом, стоявшего возле его стола оперативника.
– Сводка с места происшествия, товарищ следователь, – невозмутимо ответил тот.
– Да? – ехидно проговорил Наполеонов, – а я думал выписка из «Весёлых картинок», – и добавил, повысив голос, – у нас отдел убийств!
– Знаю. Перепутали. Сейчас передам в хулиганку.
Следователь тяжело вздохнул и опустился на стул.
– Свободен, – проговорил он.
И рявкнул полминуты спустя, – Элла!
Секретарь просунула в кабинет голову.
– Ты зачем впустила ко мне этого обалдуя?
– Чтобы настроение вам поднять, – хихикнула девушка и убрала голову.
Если бы следователь Александр Романович Наполеонов был невоспитанным человеком, он обязательно бы плюнул.
Но, к счастью, или к сожалению, известная в своё время пианиста Софья Марковна Наполеонова не пожалела ни времени ни сил, чтобы вырастить из своего Шурочки приличного во всех отношениях человека.
То, что ей это удалось, признают не только друзья, коллеги, но и завистники, противники и даже те, кого Наполеонов в силу своей профессиональной деятельности отправил за решётку на долгие годы.
На открытой веранде за столом сидели трое, не считая кота, который тоже сидел, вернее, лежал в плетёном кресле возле стола.
Шура, он же следователь Александр Романович Наполеонов друг детства Мирославы Волгиной хозяйки загородного коттеджа любил бывать у неё в свободное время, которого, увы, у него было не столь уж много.
Он отдыхал душой на природе, к тому же беседы с Мирославой и Морисом, её помощником не только дарили ему умиротворение, но и часто наталкивали на идеи и версии, приводившие к раскрытию преступлений.
Да и чего греха таить, Мирослава хозяйка частного детективного агентства порой сама раскрывала дело вместе со своим помощником, а лавры победителя, доставались Наполеонову.
Вот и на этот раз, отхлёбывая душистый чай из хрупкой фарфоровой чашки, он произнёс, – у нас в городе объявился маньяк.
– Давно? – спросила Мирослава.
– Уже месяцев шесть, если ориентироваться на первое известное нам убийство.
– И чего же ты молчал? – укорил его Морис.
Наполеонов вздохнул.
– Шура всё-таки в следственном комитете работает, – заступилась за друга Мирослава, – и не может просто там распространять информацию.
– А теперь он её за деньги распространяет? – не желал униматься Миндаугас.
