— Думаю, он имел в виду этих, — произнесла я отстраненно, чувствуя, как пересохло в горле, а сердце бешено забилось в груди, посылая волны надежды и слабые проблески радости.
Валентайн недоуменно вскинулся, но, проследив за моим взглядом, издал невнятный возглас.
— Что там у вас? Судьба Дайрена покоя не дает? — к нам присоединились Арэн и Рика, но тут же осеклись от увиденного.
— Каковы шансы на то, что муравьи в природе вдруг облепят самый обычный участок коры на дереве таким образом, чтобы получилась стрелка? — все же озвучила вслух женщина.
— Если не ошибаюсь, муравьи так и вовсе не делают, — прокомментировал тихо подошедший Вайдер чуть дрогнувшим голосом.
— Только если кто-то, желающий подать нам знак, не измажет древесной смолой или, так понимаю, какой-то едой эту кору, — проговорил молчавший до этого Тристан.
— Что это? Масло? Мед? Что у них там было в сухпайке?
— А не все ли равно, если это означает главное — мы их нашли? — почти прошептала я и, лишь услышав свой голос будто со стороны, окончательно поверила в то, что это правда.
Что я там говорила, по хлебным крошкам невозможно никого найти и глупо пытаться оставить след из еды в лесу? Похоже, я ошиблась. И какое счастье, что в этом мире никто не читал сказку «Гензель и Гретель»…
Сайрен:
— Тихо, потерпи, — онемевшими губами прошептал я в ухо Джастина. Друг сжал зубы и мучительно зашипел, пытаясь сдержать стон. Муравей на его плече щелкнул ненормально большими жвалами. Мутант сероземный, чтоб ему… Если бы у нас была наша магия, ни одна нежитеголовая тварь даже не приблизилась бы! Но магии нет, а злобных чудищ с садистскими наклонностями по десять штук на каждого. Скрутят, разденут, сделают что хотят, как ни сопротивляйся. За сопротивление еще и отдельно добавят.
Проклятущие насекомые жалили так, что в глазах темнело. Мы лежали голые и связанные возле муравейника уже несколько часов, и мне оставалось только надеяться, что наказание закончится, как нам и объявили — на закате.
Остальные парни и девчонки из нашей группы сидели и «работали над заданием» совсем рядом. Поначалу это доставляло мне особое неудобство — не очень мужественно, знаете ли, светить выпоротым голым задом на публику, да еще когда тебя распяли в таком виде на земле возле муравейника. Но через несколько часов мне стало все равно, тем более что никто и не думал смеяться или злорадствовать. Оно, конечно, и от их сочувствия было кисло… Ладно. За прошедшее время на моем месте так или иначе побывал каждый из парней. Хорошо, девчонок пока не тронули…