Спустившись, я вышел из лифта и выстрелил в дежурного охранника, который сидел за столом у входа, сначала нейротиком и потом сразу шокером. Нейротик обездвижил охранника пластиковыми шариками, шокер вырубил из сознания. Я не хотел портить костюм, кому-нибудь из моих пригодится. Глушилка у меня работала, так что сигнал охранник не отправил, а до кнопки поднятия тревоги дотянуться он не успел.
Осмотревшись, я отметил, что дальше тянулся длинный, в сто метров коридор с камерами по обеим сторонам. Все они были полны.
Естественно, пленные не могли не слышать специфичный свет работы нейротика, да и шум падения тела охранника со стула был звучным, поэтому из ближайших камер стал доноситься шёпот. Заметив, что из-за решётки ближайшей камеры высунулась рука с чем-то вроде зеркальца и кто-то пытается рассмотреть, что происходит, я только хмыкнул. Сломленных, похоже, не было.
Пока было тихо, ведь средства связи были мной блокированы, как и камеры, что контролировались искином и охраной. В соседнем корпусе сидели двое охранников и просматривали картинки с камер. Так эти камеры показывали им запись. Искин постарался по моему приказу. Также шла запись с микрофонов. Обе записи были активированы за две секунды до того, как открылись створки лифта со мной в кабине. Запись была пятиминутная, потом пойдёт повтор. Рано или поздно охрана засечёт, что что-то не так, но искин ещё потянет время, однако, надеюсь, нас к этому моменту уже не будет.
Самое фиговое было то, что мои люди сидели не в одной камере, а были распиханы по разным. Что нужно освобождать всех, это понятно, я так и собирался сделать, но сначала уберусь отсюда с моими парнями. Это даст нам шанс покинуть планету и долететь до «Эритана». В принципе можно всех прихватить, но командовать толпой это не то что спаянным подразделением. Тут сильных личностей и офицеров хватает, будут тянуть лямку на себя. Нет, лучше мы свалим, а эти как хотят. Кто захочет к нам присоединиться, возьмём, но с полным подчинением.
Подойдя к посту охраны, я наклонился, ухватил парня за бронированный воротник и, не напрягаясь, потащил за собой, его ноги волочились по бетонному полу. Покрытия на нём не было, как залили пенобетоном, так и оставили.
До первых клеток было метров пять, поэтому, когда я появился с охранником в одной руке и сумкой в другой, то сидельцы двух камер, находившихся напротив друг друга, подошли к решёткам и стали меня молча пристально разглядывать. Меня чуть не передёрнуло от этих взглядов, чего там только не было: и злость, и удивление, и ярость, и любопытство, но больше всего надежды.