— А наших что-то не видно…
Огляделись по сторонам. Никого. Офицеры, пригнувшись, отправились дальше, туда, где долина расширялась. Внизу показался темный уголок моря.
— Стой, пропуск! — прозвучал над ними требовательный и даже сердитый голос. Они узнали Хлыстенкова.
Ионенко и Фрусловский поднялись во весь рост.
— Здравия желаю! — раздался с другой стороны голос Яблочкина. Он вышел из кустов и, поправив автомат на плече, доложил: — Товарищ капитан, на охраняемом участке границы Союза Советских Социалистических Республик нарушений не обнаружено. Старший наряда — ефрейтор Яблочкин.
— Ловко, молодцы. А я уж было начал сомневаться, — улыбнулся Ионенко. — Как же вы так незаметно?
— Мы давно вас заметили, — признался Хлыстенков, — только решили подпустить поближе.
Как ни придирчивы были офицеры, но лучших мест для наблюдения, чем те, которые избрали пограничники, найти не смогли. Залив и берег отсюда просматривались хорошо, несмотря на слякотный серый день…
К вечеру тучи разорвало, и на горизонте проглянуло солнце. Огромный светло-оранжевый диск медленно разрезал фиолетовые полоски облаков и опускался в беспокойное море.
А потом, когда солнце совсем утонуло в море и стало смеркаться, на воде показались знакомые силуэты рыбацких сейнеров с отличительными огнями на мачтах и бортах. Они медленно удалялись от берега, чтобы утром вернуться с добычей.
— Пора! — сказал офицер и похлопал по плечу человека в странном одеянии, отдаленно похожем на водолазный костюм. Потом открыл затвор торпедного аппарата: «Желаю удачи. Пошел!»
От огромной металлической сигары, приплывшей сюда невесть откуда и поднявшейся почти к поверхности воды, отделилась черная фигура. Через несколько секунд она уже качалась на волнах под темным куполом неба.
Человек сорвал с лица резиновую, с большими стеклами маску, огляделся: на фоне неба, милях в двух, проступала темная полоска берега.
Он вспоминал все, что ему было рассказано о заливе, в который должен попасть, и в каком порядке нужно действовать дальше. Герметизированный костюм хорошо держал на воде. Отстегнув от пояса свернутый рулоном гофрированный мешочек из тонкой резины, он нашел сосок и начал дуть. Дул долго, с остановками, с трудом переводя дыхание. И вот — рядом закачался небольшой легкий плотик, похожий на простеганный тюфяк. Человек стянул с себя вещевой мешок и положил его сверху. Подталкивая плотик рукой, поплыл к берегу.
Слева черной стеной далеко в море уходил узорчатый мыс, напоминающий развалины крепостной стены. Человек останавливался, замирал в воде, прислушиваясь и оглядываясь. В заливе было темно, и эта темнота успокаивала. А где-то там, за берегом, робко нарождалось утро. Оно давало знать о себе чуть посветлевшим краешком неба.