Однажды став их командиром, я останусь им навсегда. Или до тех пор, пока кто-нибудь не захочет занять мое место. Таковы наши правила.
Вэл замерла, изумленная.
Стая. Вожак.
И почему она сразу не поняла? Видимо, Амия хотела лишь одного – убить своего брата и стать вожаком его стаи.
В груди родился кашляющий нервный смех. Ненасытная девка, однако же. У нее уже было пятеро мужчин – неужели ей все мало? Или дело вовсе не в этом, а в том, что пока скрыто от понимания?
Высокая фигура возникла рядом. Вэл вскинула глаза, смотря на стоявшего на двух лапах зверя с золотистой шерстью. Темные глаза смотрели не мигая. Вэл сглотнула внезапно пересохшим горлом.
– Уходи, – хрипло проговорил оборотень, но Вэл узнала измененный голос. Дэни.
Баргест. Конечно же. И такой же член стаи Раза, как и все остальные.
– Не мешай ему. Не заставляй волноваться о тебе, – прорычала Дэни.
Вэл изумленно распахнула голубые глаза, рассматривая короткую светлую шерсть.
Оборотень шагнул вперед, минуя обомлевшую девушку. Длинный золотистый хвост спускался между лап, кончик чуть подрагивал в предвкушении боя.
Вэл тряхнула головой, разбрасывая по плечам непослушные каштановые пряди; крепко зажмурилась, подождала секунду или две, а затем втянула носом воздух и медленно открыла глаза.
Она была одна среди окруживших ее оборотней. Маленький, никчемный, слабый человек среди чуждых, ослепленных поистине животной яростью тварей.
Вэл видела, как с оглушительным рычанием звери сцепились друг с другом, превращаясь в сплетенные безумием мохнатые клубки живых тел. Она больше не могла различить, где Раза, а где его противница. Мельтешение черных, серых, коричневых тел заставило мучительно вздохнуть, тщетно пытаясь унять дурноту.
Сверкнули острые белые клыки, веером разбрызгивая алую кровь, и Вэл шагнула назад. Затем развернулась и исчезла меж стволов деревьев.
Вэл шла бесцельно, продираясь сквозь кусты и деревья, то и дело получая по лицу колючими ветвями. Она двигалась вдоль берега, не имея в голове ни единой разумной мысли. Все ее существо отталкивало суровую реальность, не желая обнажать уязвимое сознание перед окружающими ужасами.
Сказка стала былью, только вот никто не просил об этом.
Вэл ощутила горечь во рту и сплюнула под ноги.
Нужно убираться отсюда. Из этого долбанутого зверского мира, где насилуют и убивают на потеху публике, где правят совершенно немыслимые законы, где никто не ценит жизнь ближнего и где власть имеет лишь сильный.
Вэл поморщилась, вспоминая наставления Янисы.
Заткнись и подчиняйся, пока угодна.
Неужели Яниса действительно думала, что Вэл смирится с творящимся кругом дерьмом и примет этот мир? Неужели она предполагала, что у Вэл совсем не осталось гордости и здравомыслия, чтобы склониться перед тем, для кого она была лишь новой забавной игрушкой?