Рафаэль мог перебить меня, но он дослушал до конца и лишь затем едва заметно тряхнул головой.
– Приятно, когда о тебе переживают. Только посмотри на это.
За ним находилась ткацкая мастерская. В ткацких станках были вставлены веревки из шерсти альпаки разной толщины и оттенков. Рафаэль завел лампу, и я увидел целые ряды узлов. Иногда в узлы вплетались лоскутки ткани и старых лохмотьев – все, что легко сминалось. Там, где узлы развязывались и заплетались заново, ткань и веревки выглядели более мятыми.
– Боже. Что здесь написано?
– Они так говорят друг с другом, – пояснил Рафаэль. – Я не знал, что они общались. Не знал, что они хотели.
Веревки на ближайшем станке напоминали целое полотно, целый роман.
– Что здесь сказано?
Рафаэль дотронулся до первой веревки. Он больше не мог читать узелки по их внешнему виду.
– Жила-была девочка из соляной колонии, которая… Сказка, – заключил он и взял в руки другую веревку. – Что такое… июль? Это один из новых месяцев, в середине года. Каких новых месяцев? Их привезли иностранцы. – Он посмотрел на меня. – Они много говорят о времени. – Рафаэль не отрывал руки от веревки, пока говорил. Он замолчал и нахмурился. – Что такое год? Я не знаю. Килка – должно быть, тот, кто похоронен во дворе, – Килка говорит, сейчас год солнца. Наверное, они измеряют время по-другому. Люди в соляной колонии называют цифры, считают вперед, но я не… – Рафаэлю пришлось встать на носки, чтобы дотянуться до новой веревки. Все маркайюк были выше него на фут. – Я не знаю, от чего они отмеряют время. Возможно, от рождения Сапа Инка[15]. Нет, слишком давно. Когда ты проснулась? Сегодня. Из какого ты времени? Тогда… были открыты ртутные шахты. Это она, – добавил Рафаэль через плечо. – Та, которая преследует нас. Анка.
– Что?
– Она говорит об Уанкавелике. Она работала там доктором. Она не знала, когда была здесь в последний раз.
– Когда это было?
– Они так и не решили, – ответил Рафаэль. Он провел обеими руками по веревкам, словно по арфе, и покачал головой. – Они не знают. Это не так важно для них или более древних маркайюк. Они лишь знают друг друга, поэтому то, как обычные люди измеряют время, не имеет для них большого значения. Думаю, Анка ушла после этого. Дальше маркайюк рассказывают истории.
– Какие истории?
– Длинные. – Рафаэль отделил целый ряд веревок и показал мне. Я увидел, что эти узелки отличались от узелков на предыдущих веревках. Это была другая разновидность письменности. – Это древние истории. О прошлом. Они говорят о королевских дворах инков.
– Инки знали о них?