Гарри положил «Дон Кихота» Рафаэлю на колени. Они вместе читали книгу в надежде улучшить его ужасный испанский.
– Твоя очередь.
Гарри поставил стул ближе, чтобы следить за текстом, и сел, вдыхая запах мыла и свежей ночной рубашки. Рафаэль снова завел лампы.
Он нашел страницу, на которой они остановились, и не стал говорить, что больше ему не придется этого делать. Гарри больше не мог оставаться, и он не собирался возвращаться. Дома его ждала жена и маленькая дочь. Он не был прирожденным путешественником. Он беспокоился о своей семье и писал письма, которые не мог отправить. Поставщики хинина вскрывали всю почту.
– Ты еще здесь? – спросил Гарри через несколько минут.
– Да. Просто ищу страницу.
– Вот она.
– Я знаю.
– Тогда читай.
– Умолкни.
Рафаэлю не спалось, и он вышел ранним утром, смирившись с мыслью, что весь день проведет уставшим. Наступила настоящая весна: повсюду летали пчелы и огромные бабочки, хотя еще неделю назад был мороз. Маркайюк с кладбища исчезла. Он поискал ее в округе, затем увидел сломанные ветки и направился за ней в лес.
Иногда статуи гуляли, чтобы сменить обстановку, но Рафаэль всегда переживал из-за этого. Если в лесу начинался пожар или наступали жгучие морозы, они терялись в темных участках, в которых не было пыльцы. Порой уходили целые дни, чтобы найти их при свете лампы. Вскоре лес стал более дремучим, и вокруг Рафаэля замерцала новая пыльца. Тепло постепенно проникало в лес. Он вышел без сюртука и не замерз даже в тени. Ветер в лесу тоже был теплым.
Не найдя маркайюк через час, он сдался. Рано или поздно она вернется, а если нет, он снова поищет ее, когда выспится и не будет чувствовать себя таким сонным, как сейчас. Рафаэль прислонился к дереву, чтобы смахнуть голубую бабочку с рукава. Прижавшись головой к коре, он на секунду закрыл глаза, ощутив прилив усталости. Обычно он не расстраивался из-за своей привязанности к одному месту, но порой ощущал тяжесть. Цепь от этого якоря едва доходила до Асангаро, что уж говорить об Англии. Когда Рафаэль открыл глаза, из его рта шел пар.
Он не мог пошевелиться. Что-то удерживало его на одном месте. Широкие плети свечного плюща обвивали его грудь и руку. Рафаэль не стоял: он висел в воздухе в футе от земли. Под ним росли корни дерева, посеревшие от мороза. Он смог выбраться лишь благодаря своей силе и нахлынувшей панике. Когда он упал на землю, дерево напоминало чудовищную сломанную клетку. Рафаэль провел руками по волосам. В них застыла паутина, покрытая инеем. Очевидно, снова похолодало, и многие растения замерзли, но Рафаэль вздрогнул так сильно, что у него заболело плечо. Тогда он принялся думать о лете. Его одежда превратилась в лохмотья там, где ветки не закрывали ее от мороза, но сам он не чувствовал холод. Лесная почва была усыпана хвоей, потрескивающей от мороза.