— Да где ты здесь залежи угля видишь? А если и нащупаем в стороне от магистрали богатую жилу, то где крепь найдём, чтобы новый штрек не обвалился нам на голову?
— Это ты, дядя Артём, правильно заметил: надо подготовить завал магистрали, — Алексей остановил караван тачек и осмотрел окрестности. — Нашёл! Далеко ходить не будем. Сворачиваем влево. Натопчем тропинку в тупичок. Пока рублю уголь, вы катайте пустые тачки от завала до перекрёстка. Проложим ложный след. Потом я буду доставлять тачки с углём на перекрёсток, а вы уже назад, к стволу шахты.
— Зачем? — не хотелось Андрею зря бегать с пустой тачкой.
— Когда прокопаю выход через старый ствол шахты, пусть все думают, что артель политических завалило в глухом тупичке. А мы парочку дней отсидимся в дальней штольне и выберемся на свободу. Конвой не станет искать погребённых под землёй шахтёров.
Товарищи удивлённо переглянулись — план побега оригинальный, но вряд ли выполнимый. Изнутри расчистить засыпанный ствол старой шахты нереально. Однако вслух возражать казачьему атаману бойцы не решились. Лишь Артём осторожно спросил у сумасшедшего «Ивана» о первой насущной проблеме:
— След в тупик мы проложим, но ведь нам надо как — то повышенную норму выдать. Где ты столько угля найдёшь? Да и следы от твоей тачки выдадут место добычи.
— Угля в шахте полно, — отмахнулся Алексей. — Нарублю сколько надо. Свои следы замету. Кстати, угольная пыль идёт в зачёт?
— Принимают и пыль, — пожал плечами опытный горняк. — Только, если примеси породы мало.
— Отфильтрую, — пообещал странный шахтёр. — Тачками будем обмениваться на перекрёстке. Разбежались по направлениям. За работу!
Товарищи принялись накатывать дорожку до места обвала старого штрека, а вожак удалился в тёмное жерло шахты. Следы от его ног и колеса тачки исчезли через десяток шагов от перекрёстка. Но друзья этого уже не заметили, ибо Алексей… потушил фонарь!
— Шаман, — положил крестное знамение на грудь анархист Андрей.
Большевики креститься не стали: Фёдор лишь поёжился, Артём надолго замер с отпавшей челюстью. Старый подпольщик напряжённо вслушивался в мёртвую тишину забоя, но из пугающей черноты не слышалось ни скрипа колеса тачки, ни шарканья подошв ботинок, ни даже звяканья кандальной цепи. Казак, словно бестелесный призрак, растаял в тёмной мгле.
Алексей решил поберечь керосин в лампе, пригодится, когда товарищи будут отсиживаться в шахте. В подземелье сыну ведьмы свет не требовался. Палитра красок была исключительно в серых тонах — любоваться особо нечем. Колдовским зрением шаман отчётливо видел штрек до ближайшего поворота, и «просвечивал» грунт вглубь стен на десятки метров. Далёкие пустоты виделись ему туманной паутиной, но пространственная карта позволяла хорошо ориентироваться в подземном лабиринте. Заблудиться шаман не боялся.