— Своих друзей я обижать дурными прозвищами не позволю! — нахмурил брови Семён. — Себя заставил в полку уважать, и тебя хаять не дам!
— Так мы же прозвища не сами придумываем — люди дают, — отмахнулся наивный простак.
— По делам нашим дают, или по внешним чертам, — назидательно поднял указательный перст знаток. — Вот, к примеру, если сейчас посмотреть, что мы видим? Про старое забудь!
— Обоз, — осмотревшись вокруг, хихикнул несерьёзный мальчишка.
— Все видят богатыря! — ткнул пальцем в грудь силача доморощенный сказитель. — И как теперь будут тебя величать?
— Обозный богатырь! — откровенно заржал паренёк.
— А чей ты сын? — гнул свою линию хитрован.
— Ведьмин Сын, — вернулся к старому прозвищу Алексей.
— Ты поповский сын, — терпеливо поправил бумажный бюрократ. — А звать тебя как?
— Алексей Ермолаев, — нахмурив брови, сразу посерьёзнел казак.
— Алёша поповский сын, — собрал воедино информацию Семён и, перефразировав, выдал окончательный вердикт: — Алёша Попович!
— Как богатыря из сказки, — оттаял взор мальчишки, и вновь появилась добрая улыбка на устах.
— Нравится прозвище? — победно усмехнулся Семён и, указав рукой на великую кучу дров, твёрдо пообещал: — Сегодня же весть по всему полку разнесу, людям о твоём великом подвиге поведаю. А кто не станет обозного богатыря называть Алёшей Поповичем, тот без пайки махорки останется. Видишь ли, снабжение налажено плохо — на всех вещевого довольствия не хватает, и очередь из ожидающих становится всё длиннее. Не только снарядов и патрон недостача, но и махорочки дефицит.
— Пусть будет — Алёша Попович, — искренне обрадовался необидному прозвищу сын ведьмы, а ещё больше — обретению первого настоящего друга.
— Бросай топор, пошли на новое место дислокации, — задрав руку, обнял рослого парня за плечи низенький толстячок. Семён хитро скосил глаз на свой нагрудный карман. — Я тут для тебя приказ о переводе в санитары состряпал.
— Спасибо, друг! — Алексей заграбастал толстячка в охапку и, легко оторвав от земли, закружил по площадке. Потом высоко подкинул, так, что с делопроизводителя слетела фуражка, а пакет с дарёной фуражкой дружка он от страха выронил из — подмышки.
Вот только чудно как — то вышло, когда Семён очень мягко приземлился, то обе фуражки оказались у него на голове, одна поверх другой.
Алексей счастливо расхохотался, а у Семёна смешно и надолго отвисла челюсть.
Пока Алексей забирал из обоза свой вещмешок, Семён успел утрясти все формальности с переводом вольноопределяющегося бойца в санитары. Фельдфебель Зыков только с облегчением перекрестился— избавился от опасного басурмана. Зато начальник полевого лазарета, капитан медицинской службы Валерьев, очень обрадовался неожиданной подмоге. У старого медика давно накопилась уйма вопросов к необыкновенному казаку — лекарю, вот только суета последних дней не давала времени проявить любопытство. Лишь сегодня, после полудня, удалось отправить в тыловой госпиталь последнюю партию тяжелораненых солдат. Первая неотложная помощь была оказана, теперь дело за больничными хирургами. Дороги сухие, телеги доберутся до места быстро. Но с обозом уехала часть санитаров, случись какая горячая заварушка на линии фронта— таскать раненых с поля боя будет некому. Ох, как кстати Семён своего дружка пристроил. Капитан даже не стал дослушивать хвалебные рекомендации, велел немедленно привести нового санитара. Доктора интересовала не богатырская сила казака и храбрость, а его чудные способности обрабатывать раны огнём.