Тем временем началось следствие (Седков явно сумел как-то убедить соответствующие органы). На первом допросе все ретиво отрицали вину. Однако вскоре запаниковал Киткин – человек по характеру слабовольный, прежде в криминале не замешанный. Пошел к следователю и всех сдал. За ним к следователю явился Бороздин и поступил в точности так же. Тут уж и прочие, уличенные показаниями сразу двоих сообщников, начали колоться, как сухое полено. Правда, как в таких случаях часто бывает, старательно валили вину друг на друга. Лысенков безжалостно топил бывшую любовницу, утверждая, что это именно она, прохиндейка, все задумала и совратила его, дитятко невинное. Примерно так вели себя и остальные.
На скамью подсудимых сели все, в том числе и добровольно признавшиеся. И в зале суда зазвучали соловьиные трели очередного недешевого и ловкого адвоката, мастерски навострившегося бить на жалость и выжимать слезу у присяжных…
В самом романтичном и выгодном свете рисовалась молодая прелестная вдовушка. Девицу благородного происхождения, но бедную, как церковная мышь, к тому же круглую сироту, бабушка в шестнадцать лет выдала замуж за «солидного» жениха, оказавшегося человеком черствым, бесчувственным, к жене относившимся, как к мебели. А потому у нее и произошло в конце концов «разрушение нравственного чувства».
(Вообще-то в данном случае адвокат ничего не выдумал и не приукрасил. Все, в общем, так и обстояло. Опытный ростовщик – всегда человек особенного, крайне неприглядного склада характера. Седкова несколько лет вела подробный дневник, уж никак не для обеспечения облегчения участи на суде – когда она его начинала, никто не мог знать, что Седков вдруг расхворается и в одночасье умрет. Похоже, поначалу она мужа и впрямь любила – но эти чувства очень быстро улетучились, когда узнала его получше. Так что адвокату ничего и не нужно было выдумывать – лишь должным образцом раскудрявить историю Седковой, и в самом деле несчастной в браке.)
Живописание невзгод Медведева наверняка заставило не одну дамочку из публики пустить слезу. Бедолага, на убогую пенсию тянувший многочисленное семейство, практически нищий (снова чистая правда, все так и было, Медведев однажды даже сидел в долговой тюрьме).
Поручик Петлин устами адвоката представал крайне приличным юношей, исправным офицером, однажды чисто случайно разок оступившимся (вот это реалиям ничуть не соответствовало – за двадцативосьмилетним «юношей» тянулся длинный шлейф афер и шантажа). Остальные тоже представали благонравными людьми, которых по бедности бес попутал.