Ну что ж, рассуждал теперь Кравецкий, вспоминая тот случай, Яковлев-то хотя бы прославился теперь и вошел в театральные анналы, а он, он, Кравецкий, что должен получить, если прекратит травлю Асенковой? А что он получает теперь? Дурную славу нового Зоила и купленные поцелуи Наденьки Самойловой?
У него испортилось настроение, и он решил поправить его самым верным способом – выпытать у любовницы какую-нибудь новую театральную сплетню, которую потом можно будет хорошенько раздуть в статье.
– Милочка моя, а что за слухи ходят, будто между вами и этой бездарностью Асенковой была какая-то драка? – спросил он нежно.
– Я сто раз говорила, чтобы вы не называли меня милочкой! – вспылила Наденька. – И я не могу вам ничего сказать насчет драки.
– Это почему? – удивился Кравецкий. – Была она или нет?
– Ну, была, – нехотя кивнула Наденька. – То есть…
– И кто ее затеял? – настаивал Кравецкий. – Конечно, Асенкова?
Наденька кивнула, но вяло. Она явно не была расположена к разговору на эту тему, и Кравецкий обиделся.
– Ну вот, – проворчал он. – То вы желаете, чтобы я погубил вашу соперницу, то скрываете ее отвратительные поступки. Вы должны дать мне материал для статьи, слышите, дорогая?
– Этот материал вы не сможете использовать, – твердо ответила Наденька. – Он касается таких людей, о которых даже упоминать опасно.
– Ну, я таких людей не знаю, – пожал плечами Кравецкий. – Нам, журналистам, дозволено все. На нас даже государь император не обижается. Впрочем, он вообще незлобив, поношение своей персоны всегда прощает…
– А на это он может обидеться, – неуступчиво буркнула Наденька.
Кравецкий продолжал спрашивать, однако без толку. Обидевшись, он начал подниматься с кровати, ворча:
– Коли так, вы меня больше не увидите, Надежда Васильевна. Ищите новых восхвалителей вашего таланта! Не сомневаюсь, что вы легко отыщете их с помощью этого господина – как его там – Крутицкого, с которым расплачивались, конечно, той же монетой, что и со мной!
Наденька бурно разрыдалась от обиды. Прежде всего она обиделась на то, что Кравецкий угадал: она расплатилась с чиновником дирекции Императорских театров той же монетой, что и с ним. Но толку с того пока особого не было, кроме постоянных обещаний смести с пути эту Асенкову. Дело сие так и не сдвигалось с мертвой точки: Крутицкий нехотя обмолвился, что у Варвары Николаевны появился при дворе какой-то защитник, который пресекает все попытки преградить ей путь к славе. Возможно, это все же император? Неужели он просто при императрице и зрителях делал вид, что недоволен явным заигрыванием? Тогда Наденька повела себя очень глупо, приняв сторону Раиски и выступив против Вари…