Правда, кроме ненависти и боли, в этих обрывках было и кое-что еще. Кое-кто еще.
Девушка с глазами цвета звезд. Девушка-гроза. Мечта и счастье. Его мечта и его счастье, отнятое шисовым отродьем, которое называется его братом.
Мертвый ему брат!
Дайм прикрыл глаза и медленно вдохнул, задержал дыхание, досчитал до двенадцати. Открыл глаза. Старательно растянул губы в улыбке.
Получился злобный оскал.
Надо будет потренироваться. Вспомнить, как это — быть счастливым и радоваться жизни. Улыбаться искренне, а не показывать острые ядовитые зубы. Он — светлый шер, а не мантикора.
Все. Хватит. Фантомной боли и реальной крови. Хватит.
Лучше подумать о Шуалейде. О ее улыбке. О ее голосе…
«…клянешься выйти за меня замуж…»
«…перед лицом Двуединых…»
Отражение проклятого Люкреса пошло кровавыми трещинами. Руку обожгла боль.
Дайм с недоумением глянул на воткнувшийся в ладонь осколок. Покачал головой. Ну и каша у тебя в голове, светлый шер. Не стоит бить несчастное зеркало только потому, что ты проиграл. Все проиграл. Жизнь, свободу и любовь. Шуалейда продала себя, чтобы спасти твою шкуру, а ты даже не смог остановить ее! Слабак и ничтожество!
Загладив новые трещины на зеркале, Дайм отошел к раскрытому окну. Вдохнул свежий, пахнущий цветами и мокрой зеленью воздух. На миг показалось, что ноздрей коснулась прохладная терпкость грозы, по коже пробежали крохотные разряды, и любимый голос шепнул: Дайм!
И тут же, словно насмехаясь, прозвучал призрачный голос Син Лю:
«Свадьба его императорского высочества Люкреса и ее королевского высочества Шуалейды назначена на первый день Каштана».
Свадьба? Шисов дысс тебе, возлюбленный семью екаями брат мой Люкрес, а не свадьба с Шуалейдой! Тебе не удалось убить меня, а значит — ты проиграл. Шуалейда моя и только моя.
Робкую мысль о том, что Шуалейда любила не только его, но и Бастерхази, Дайм прогнал. Он вообще не желал думать о Хиссовом отродье. О предателе и убийце. О своем палаче. Слишком это было больно. Так, словно кнут снова рвал его тело, и он не мог даже пошевелиться, скованный кандалами смертника. Словно он опять умирал, отдавая кровь и дар проклятому недоноску. И даже ясное понимание того, что Бастерхази легко мог бросить его там, на эшафоте, но вместо этого спас, привезя в Хмирну — не меняло дела. Наверняка у Хиссова отродья были свои причины. И причинами этими вряд ли были любовь и милосердие. Уж скорее он пытался выслужиться перед Шуалейдой…
Злые боги. Три месяца, уже три месяца она — одна, беззащитна перед хитрой темной дрянью! Что, если Хиссово отродье заморочило ее, обмануло фальшивой нежностью… Нет. Нет-нет-нет. Шуалейда же не поверит ему? Не повторит ошибки Дайма? Она же видела, к чему это приводит, доверие темному шеру. Она устоит. Справится. Она…