Чокнулись, выпили.
— Эх, как её коммунисты через день пили, — сквозь зубы процедил Гришка. — Тут каждый день пьёшь, да никак не привыкнешь.
Оба хрустнули огурцами.
— Между первой и второй муха не должна пролететь, — сказал Гришка и принялся разливать.
— И на огород, — сказал Мохов.
— Молоток! — и Гришка поднял рюмку.
На огород пошли после третьей.
Сухой и жилистый Гришка мог дать фору и молодому, особенно, из городских. Работал он быстро, Мохов за ним не поспевал, тем более, что после выпитого Алексей боялся сорвать картофельную ботву.
— Вот жеж гады, — продолжал бормотать Гришка. — Весь огород оккупировали, немцы…
Мохов, собиравшийся уезжать в город через пять дней, не понимал, зачем он сейчас рвёт бурьян и что ему делать вообще с этим проклятым огородом. Вернее, он пока старался об этом не думать, надеясь на то, что всё как-нибудь само собой разрешится.
Время от времени останавливались на перекур да заходили на кухню. К обеду управились. Оба уже опьянели, говорили громко. На шум пришла соседка.
— О, Зинка! — Гришка расплылся в улыбке. — Сборная Чили в полном составе!
— Уже нажрались, свиньи… Ладно старый, но ты-то, Алексей…
— Тёть Зин! Мы работали! Можем мы раз в жизни с дядь Гришей после трудного рабочего дня…
— Батюшки! — воскликнула тётя Зина, выйдя на огород. — Это вы с утра всё убрали?
— Ага! — ответили оба хором.
— Ой, молодцы…
Тёть Зина зашла на кухню, взяла банку с остатками самогона.
— Ой, молодцы, — повторила она и поковыляла в сторону дома.
— Зинк! — Гришка заметил её маневр.
— Чё Зинк, чё Зинк! Пошли, я вам хоть поесть дам…
Тётя Зина застелила клеёнкой небольшой столик посреди двора. На сковородке шипела яичница с салом, рядом стояла эмалированная миска со свежими огурцами. Поодаль лежали луковицы — им особая посуда не полагалась.
Тётя Зина вынесла буханку хлеба и, нарезая, спросила:
— Что же ты, Алёша, с огородом-то делать будешь, а?
— Не знаю пока, тёть Зин. Копать не скоро ещё, а мне ехать надо. На работу, — ответил Алексей, стараясь взять ложкой большой кусок сала, который постоянно вываливался. Вилками, даже ещё при живой бабе Дусе, здесь не пользовались.
— Так можа приедешь, выкопаешь картоху-то. Гришка помог бы, чё.
— Да некогда мне будет, тёть Зин. Может, вам отдать?
— А чё? Гришка выкопает, а я в райцентр на базар отвезу. Продадим как-нибудь. А выручку тебе в город и передадим.
— Дед Павлó-то добрый был дед, ага, — вклинился в разговор Гришка. — Если там надо чего, никогда не жалел.
— Так и мне ничего не жалко, дядь Гриш, — сказал Алексей. — Если справитесь с картошкой, забирайте. И не надо мне никакой выручки.