Царь Борис осторожно взял в руки коробочку, попутно удивившись ее легкости (примерно как у пачки папирос), и сунул инопланетный прибор в карман френча, сразу почувствовав себя причастным к великим тайнам. Чуть позже он непременно рассмотрит это чудо получше, а пока необходимо проявить вежливость и гостеприимство.
Уже гораздо бодрее царь взглянул на своего собеседника и сказал со всей возможной любезностью:
– А теперь, господин Пекоц, если мы закончили наш разговор, позвольте мне как гостеприимному хозяину проводить вас до экипажа. Хоть пришли вы в мой дом незваными, уходить должны в сопровождении хозяина.
– А почему бы и нет, – пожал плечами посланец господина Сталина; глаза его задорно сверкнули. – Идемте.
За дверью царского кабинета, как и следовало предполагать, ночного визитера поджидали четверо его телохранителей. А на выходе из дворца обнаружилось, что часовые на посту у парадного входа спят, тихо выводя носом замысловатые рулады.
Царь замер было, охваченный негодованием, но Вуйкозар Пекоц, склонившись к нему, тихо произнес:
– Спокойно, Борис Фердинандович… Все в порядке, и наказывать этих людей бессмысленно. У нас имеются способы заставить уснуть кого угодно. Проснувшись, эти люди не будут помнить, при каких обстоятельствах это случилось.
Царь кивнул. Они вышли на лужайку перед дворцом. Стояла непроглядная тьма, злой ветер, словно обрадовавшись новым жертвам, налетел на группу людей с неистовой силой. Царь поежился, поднимая повыше воротник; остальные же, казалось, вообще не замечали никакого ветра: все они, включая и своего командира, были, как на подбор, рослыми, крепкими мужчинами, которым нипочем не то что ветер, но и прочие природные катаклизмы. В глазах царя Бориса все они были грозными повелителями жизни и смерти, с легкостью сокрушающими своих врагов в стремлении к заветной цели. Что ж: цель эта представлялась вполне достойной, если только тут нет никакого подвоха… Но об этом еще предстояло подумать – три дня на это имеются.
Царь, поглощенный своими раздумьями, встрепенулся, услышав голос своего гостя:
– А теперь до свиданья, Борис Фердинандович… надеюсь, что мы с вами еще встретимся…
И тут прямо на глазах у изумленного болгарского царя ком мрака в саду превратился в толстенький аппарат, похожий на симпатичного летающего бегемотика со сложенными на манер птицы крыльями. Господин Пекоц шагнул прямо в его слабо светящееся нутро; следом, словно тени, скользнули его люди. Овальный люк бесшумно закрылся – и, не издавая ни звука, кроме едва уловимого гула, чудной аппарат, на ходу расправляя крылья, вертикально вознесся ввысь, унося в черное пасмурное небо ночного визитера, а также его спутников.