– Ага, – говорит Адам. – Помню того парня с козлиной бородкой, пытался клеиться к тебе, а я при этом сидел на заднем сиденье.
Калеб смеется.
– Когда ты заснул, он добился гораздо большего.
Нависают над десертным меню, упершись друг в друга.
– Поехали домой, а? – говорю.
Калеб остается на пять дней. Адам не ходит на работу. Предоставляю их друг другу. Катаюсь на своей новой машине. Езжу к Гарри и к Мюриэл. Езжу в продуктовую лавку в трех кварталах от дома. Откликаюсь на объявление в “Глоубе”, зовут на собеседование в некую школу в Нью-Хэмпшире. Приезжаю туда, обнаруживаю мрачное готическое школьное здание, сворачиваю на подъездной аллее в форме полумесяца, огибаю газон и флагшток, проезжаю через парковку и качусь домой, рыдая и сжимая мышцы.
Фил оставляет на моем автоответчике сообщение, Калеб на него не отвечает.
Рейс у него в четверг, но Калеб его пропускает. Говорит, у Адама билеты на какой-то спектакль и Адам предложил ему остаться.
В тот вечер читаю в постели и слышу, как они появляются на подъездной аллее и исчезают в доме. Происходящее мне совсем не нравится. Хочу позвонить маме. Ей бы тоже не понравилось.
Возвращаюсь к книге и пытаюсь не думать о них.
Слышу стук, открываю глаза. Свет у меня все еще горит, большой палец вложен в книгу, но я заснула. Я заснула. Плевать, что меня разбудили, – я заснула, как это многие годы бывало, заложив пальцем книгу.
Отпираю дверь. Калеб все еще в костюме после театра, но смотрится в нем мельче. Никогда прежде не видела я его таким маленьким. С лицом у него тоже не все в порядке.
– Можно я здесь сегодня посплю, Кейс?
Падает на мою постель, сажусь рядом.
– Что стряслось?
Качает головой. Глубоко вдыхает.
– Мы довели до конца наши заигрывания.
Тут он сворачивается в клубок, накрывает лицо, и сквозь ладони просачивается ужасный вой. Я не знала, как Калеб плачет. Раньше ни разу не видела. Судя по звукам, ему физически больно. Растираю Калебу руку. Глажу по волосам. Матрас подо мной сотрясается.
– Все хорошо. Все будет хорошо. Фил поймет. – Поймет ли Фил, не знаю. Но вряд ли удивится сильно, что бы там Калеб ни думал.
– Я люблю его, Кейс. Кажется, всегда, всегда его любил.
– Адама? Гадость какая.
Скулит.
– Он спихнул меня после всего. – Едва ему удается выговорить это, как он разражается зверским стоном. Из прихожей Адама подает голос Филя.
Когда долгая истерика завершается, я отнимаю ладони Калеба от его лица.
– Послушай меня. Он этого хотел. Он хотел тебя. Всю эту неделю он только и болтал о сексе и о людях, с которыми вы оба шалили. Добивался тебя всю неделю. Я сама видела. Он тебя хотел – а следом хотел удовлетворения оттолкнуть тебя.