– Мама смотрит новости. У нее любовь к Теду Коппелу>90.
Наверху три окна темны, в одном тусклый зеленый свет. Ночник, наверное.
– Когда меня нет дома. Джеспер забирается к Джону в постель. К рассвету оба оказываются у меня.
Ему важно предъявить это мне. Я беру его за руку, он тянет меня к себе, целует в висок, мы вновь смотрим в окна, словно дом и все, что внутри него, принадлежит нам обоим.
Встречаюсь с Сайлэсом в кинотеатре на Чёрч-стрит. Выбираем места поближе к экрану. На Сайлэсе полосатая шерстяная шапка, он не снимает ее весь фильм, мы не соприкасаемся. Ни разу в жизни я не сознавала несоприкосновение с другим человеком так ярко. Два с половиной неприкосновенных часа “Мёрчанта-Айвори”>91. После возвращаемся в его квартиру в Северном Кембридже. Три лестничных пролета, застеленных линолеумом. Сайлэс теребит замок, в квартире пахнет так же, как у него в машине, плюс табак и бекон. Иду за ним по коридору мимо двух закрытых дверей. За второй дверью какой-то мужик фальцетом симулирует оргазмы, протяжно и громко.
Сайлэс стучит в стену.
– Мечтать не вредно, Даг. – Ждет меня в конце. – Извини.
Заходим в кухню. Достает две бутылки пива из холодильника, открывает их, зацепившись крышечкой за ручку выдвижного ящика. Крышки падают ему в раскрытую ладонь, он бросает их в мусорку. Садимся за липкий столик в углу. Стулья близко друг к другу, и Сайлэс не раздвигает их подальше. На столе ручка и газета. Кто-то разгадывал кроссворд. Сайлэс берет ручку и пододвигает газету к себе, и я надеюсь, что нам не придется доразгадывать. Не люблю кроссворды. Не люблю никакие шарады, “Скрэббл” и прочие игры в слова, какие полагается любить писателям. Но Сайлэс переворачивает газету, и там оказывается фотография Кена Старра>92, которому Сайлэс подрисовывает длинные волосы, похожие на угрей, затем резко откладывает ручку.
Треплемся, отдираем этикетки от своих бутылок. Он спрашивает, что Мюриэл сказала о моем романе, и я вынуждена ответить, что ничего от нее не слышно. Думаю, ему видно, что я от этого страдаю, а потому рассказывает, что его сосед Даг влюблен в какую-то лесбиянку, та иногда ночует, но ничего не происходит, и что Джим и Джоан, другие его соседи, населяют большую спальню, но когда отец Джима, баптистский священник, приезжает в гости из Саванны, все барахло Джоан им приходится прятать в подвал.
– А у тебя родители какие? – спрашиваю я.
Он снова берется за авторучку.
– Несчастные. – Смеется. – Я пытался сказать что-то другое, но другого слова нету. Лучше б давным-давно развелись. Думаю, собирались.