Потом в дверь постучали, и бойцы вволокли большую лохань и ведра с кипятком, а ворвавшаяся следом за ними Катирия с руганью вытолкала меня взашей из дома.
Следующий час я слонялся под узкими окнами и пытался уверить себя, что все случившееся сегодня – правда. Плащ и доспех остались в доме, холодный ветер с гор сначала выдул из меня последнее тепло тела Маро, а затем выстудил и меня самого, заставив очнуться и потребовать у ближайшего бойца плащ. Пытаясь унять озноб и хоть немного отвлечься от теней за мутным стеклом, послал вестового к Каиру, потому что идти искать его самому и потерять дом из виду было выше моих сил. А едва дверь распахнулась и на пороге появилась Катирия, как мне снова стало не до дел, Каира и Ригия. На негнущихся ногах я прошел мимо Катирии, и первое, что увидел за дверью – огромные серые глаза на исхудавшем лице, глаза полные надежды. Маро ждала меня.
Следующие две недели я старался не отходить от Маро. Она, едва услышав, что мне нужно отлучиться, безропотно выпускала мою руку, но я видел ее глаза в эти мгновения. Глаза, в которых появлялся страх. И я сам невольно пропитывался им. Не потому, будто что-то могло случиться с ней посреди ротного расположения, а потому, что мой взгляд цеплялся за цепочку на ее шее. Короткую цепочку с широкими звеньями, что убегала под теплое платье к пятиконечному амулету. Амулету, который я не заметил тогда в темнице, но уже не раз видел на местных. Отложенный ритуал, который должен сделать из нее вечную слугу, несущую магию.
Что бы эти проклятые темными слова ни значили, но это явно не то, с чем справится начинающий мастер артефакторики. Не мне бороться с тем, что создал архимаг. В такие моменты я всегда жалел, что не ударил еще раз по этому проклятому Равру, пока была возможность. Его смерть от моих рук сейчас хотя бы немного остудила сгусток ненависти в груди. Я обходил этот вопрос стороной, но знал, что Каир до сих пор не отправил рапорт о Маро. Но это не могло продолжаться бесконечно. Поступивший через Ларию приказ назначил следующим нашим пунктом Кердитар. Там мне придется во всем сознаться и устроить так, чтобы оказаться вместе с Маро. Разорвать контракт? Возможно ли это сейчас? Неважно. Что-нибудь придется придумать.
Каждый день я обязательно прогуливался с Маро по окрестностям лагеря. Буквально полчаса вверх по тропе и час там. Маро очень ослабела, ей с трудом давались эти подъемы, но она, как медик, отлично понимала, что двигаться необходимо и упрямо отказывалась от помощи. И каждый раз, когда ноги ей отказывали, виновато улыбалась. А я устраивал ее на плаще, укладывал её голову на своих коленях и зарывался пальцами в волосы, рассказывая всякие байки об армейской жизни и стараясь не думать, как болят её изуродованные ноги. А после отдыха, вниз нёс на руках.