Уже второй день подружки — Раиска и Шура — живут в горячке, охваченные таинственной деятельностью: шныряют по станице, подсчитывают орудия над Урупом, количество пулеметов, казаков, прислушиваются к разговорам.
Позавчера ночью к Ничикам постучалась родственница из Кузьминского, младшая сестра матери, голубоглазая дебелая молодица. Она должна была разведать силы кадетов в Попутной, но вечером, подходя к Воскресенскому, наткнулась на заставу. Белые и не заподозрили в ней разведчика — много людей шаталось по дорогам войны. Ее просто изнасиловали целой бандой.
Теперь она отлеживалась и, тяжело дыша, время от времени проклинала бандитов, рассказывала сестре и племяннице Шуре о Ничике, который сражается в полку попутнинцев.
Шура, наслушавшись, побежала к Раиске, отвела ее в пожелтевший сад и рассказала о тетке. Затем открыла свои мечты.
— Знаешь, я буду такой, как Татьяна Григорьевна… Вот увидишь! Я сама подсчитаю, сколько орудий, пулеметов и войск в Попутной. И к отцу проберусь, все расскажу.
— И я, — сказала Раиска и вздохнула.
Словно угадав мысли Раиски, Шура спросила:
— А кто будет Татьяне Григорьевне еду носить и новости? А кто будет хозяйничать — твоя мать больна, а сестры прячутся от бандитов… Нет, ты уж оставайся дома… Я сама.
Она подумала и прошептала:
— Рая, а когда… ну… если меня… убьют, то ты скажешь Татьяне Григорьевне. Так и передашь: ваша бывшая ученица третьего класса… Хорошо?
— Хорошо…
Обеим стало боязно, прижались одна к другой.
— Пусть не убивают… — У Раиски слезы навернулись, и она сжала кулачки.
— Пусть только попробуют!.. — пригрозила и Шура.
Договорились, что Раиска поможет Шуре вести разведку. Раиска стала теперь присматриваться к вооружению кадетов. Ей даже хотелось похвастаться перед Таней. Ой, как обрадовалась бы сестричка-пленница, но нельзя: услышат в каземате…
А работы девочкам было много: в станицу со свистом и гиком въезжал кадетский отряд, сформированный в Армавире из казаков Васюринской и Лабинской станиц. Возглавлял его молодой Сергеев — есаул, участник зимнего «ледового» корниловского похода.
Под вечер на стене казацкой школы появилось объявление. Большими черными буквами на куске обоев было неровно написано:
БЕЛОЕ КАЗАЧЕСТВО ПРАЗДНУЕТ ПОБЕДУ.
ВЕЧЕР ГУЛЯНЬЯ.
СТРОГО БЕЗ ХОХЛАЦКОЙ МОРДЫ!!!
Долго советовались девочки, как бы попасть на вечер. Наконец Шура даже подпрыгнула от радости: соседка Сонька проведет их.
Раиска побежала с передачей к Тане, а Шура — к Соне Шибилистовой. Плохая слава ходила о женской половине этой казачьей семьи. Не только овдовевшая мать Соньки, но даже и старая Шибилистова еще водилась с «кавалерами», и часто для них из форточки вывешивалось сразу несколько разноцветных лент — условные знаки для каждого.