– Однако два человека видели, как этот чертов стол движется, и никто из них…
– Да неужели? Они вам сказали, а вы поверили? У них есть свидетели? Лидия Константиновна будто бы видела. Платон Аркадьевич будто бы видел… И каждый из них был совершенно один, когда это происходило!
Опалин открыл рот. Ему было стыдно сознаться, но считая, что почти разгадал тайну призрака, он все же не представлял, как объяснить движущийся сам собою стол. Он подозревал, что тут замешана какая-то хитрая машинерия, и пожалуйста – доктор-морфинист с ходу сумел предложить самое простое и убедительное решение.
– Я понял, – заговорил Опалин возбужденно. – Вы уехали из усадьбы, потому что решили, что они вас разыгрывают. Даже если бы в доме были какие-то секреты, кому их не знать, как женщине, которая жила в нем много лет? А Киселев явно к ней неравнодушен…
Он умолк, спохватившись, что увлекся и поведал собеседнику больше положенного.
– Я устал ломать себе голову, – проговорил Дмитрий Михайлович безжизненным тоном. – Видите ли, Каспар…
– Меня зовут Иван, – довольно сухо напомнил Опалин, который был чрезвычайно чувствителен к попыткам исказить его имя и фамилию.
– Правда? – Доктор помолчал, что-то соображая. – Позвольте мне быть с вами откровенным, милостивый госуд… а, черт, товарищ. – Он решительно потер виски. – Милостивый товарищ, мне совершенно все равно, что там в усадьбе затевается. Я просто не хочу никоим образом быть причастным… Это же игра с огнем, поймите, причем в самом буквальном смысле. В конце концов деревенские могут вспомнить прежние навыки и… и попытаться сжечь усадьбу снова. Дважды, если я правильно помню, им это не удалось, но если они опять примутся за свое… – Он вздохнул. – Вообще я хочу только одного: чтобы меня оставили в покое. Все.
Он умолк и стал правой рукой нервно чесать левую ниже локтя, словно все у него там зудело.
– Вы мне очень помогли, Дмитрий Михайлович, – решился Опалин. Он отлепился от подоконника, к которому прислонялся, и шагнул к двери.
– Я? Да бросьте.
– Нет, правда. Спасибо, доктор. Если вы вдруг понадобитесь… я смогу вас тут найти? Вы здесь живете?
– Да, – кивнул Виноградов. – Только это не жизнь, – медленно закончил он, когда дверь затворилась. – И даже не существование.
Опалин отправился на поиски фельдшера, который разговаривал в кабинете со старушкой с костылем, которую Иван уже видел в приемном покое.
– Можно? – попросил Опалин, просунув голову в кабинет. – На два слова.
Насупившись, Горбатов вышел к нему.
– Слушай, – смущенно начал фельдшер, – он не всегда… Ты не думай… Он блестящий врач, его обстоятельства прижали… Из комнаты в Москве выписали, жена бросила…