Платон Аркадьевич насупился. В глубине души он терпеть не мог Достоевского, считая его стиль невозможным, героев – ходульными, героинь – сумасшедшими, а воззрения – сомнительными.
– Я все думаю, сказать ли Шерлоку о комиссарше, – веско уронил он.
Лидия Константиновна застыла на месте.
– О комиссарше? Вы имеете в виду Стрелкову? Но ведь это было давно…
– Ну, он же выспросил у вас чуть ли не всю историю усадьбы. Кто был ваш отец, чем занимался Сергей Иванович, и так далее. А про комиссаршу-то мы ему и не сказали. Как бы он не вздумал нас в чем-нибудь обвинить.
– В чем? Он ни слова о ней не произнес.
– Может, ждал, когда мы первые заговорим? Черт их знает, этих столичных… – Платон Аркадьевич повернулся к священнику. – Он не спрашивал у вас о Стрелковой?
– Нет. – Отец Даниил медленно покачал головой.
– Вы можете мне объяснить, – потребовала Лидия Константиновна больным голосом, – какое отношение ее смерть имеет к призраку?
– Не смерть, а убийство. Вот в чем дело.
– Это была кара, – пробормотал священник негромко, но так, что его все услышали. Лидия Константиновна вздрогнула, и тут они заметили телегу, которая ехала по направлению к дому. В телеге, покусывая травинку, сидел Опалин.
– Тпррр!
Отбросив травинку, он соскочил с телеги и направился к клену.
– А вот и наш Шерлок, – на беду себе, приветствовал его учитель. Иван резко остановился, словно его ударили в грудь.
– Слышь, ты, – выпалил он с яростью, – я тебя не оскорблял, ясно? За языком следи! Какой я тебе Херлок…
– Господи, Ваня, он персонажа имел в виду… – пролепетала пораженная Лидия Константиновна. – Героя книги…
Опалин смерил ее злобным взглядом и, не отвечая, удалился.
– Он что, не знает, кто такой Шерлок Холмс? – пробормотал изумленный Киселев.
– Похоже, что нет, – спокойно заметил священник.
Под кленом воцарилось молчание. Каждый про себя пытался осмыслить тот факт, что на земле может существовать человек, который не слышал о Шерлоке Холмсе.
– Вам лучше пойти к нему и извиниться, Платон Аркадьевич, – быстро проговорила Ермилова.
– Извиниться? В чем? Я и не думал его задеть. Чудак он!
– У него с собой ордер на арест, где оставлено пустое место для фамилии. Вы хотите, чтобы он вас арестовал? Или меня?
– Вас-то за что, Лидия Константиновна?
– Не знаю. Не знаю. Откуда мне знать, что ему в голову взбредет!
Киселев поглядел на ее взволнованное лицо и поднялся с места. Мысленно он уже проклинал себя за то, что черт дернул его назвать Опалина именем сыщика с Бейкер-стрит.
– Хорошо. Я извинюсь.
Он удалился. Священник, вспомнив, что в деревне его ждут дела, засобирался домой, и Лидия Константиновна осталась одна. Пчела, жужжа, планировала над блюдечком, на дне которого остался намек на съеденное варенье.