Но оказалось, что у Пола на этот счёт имеется своё мнение. Он по плечо засунул руку в хитросплетение уголков, арматурин, перекрученных металлических полос, пошарил – и с натугой потянул. Раздался протяжный скрежет, и наружу показался кончик арматурины.
– Что встал? – обернулся он к Люку. – Давай, помогай, не видишь, заклинило!
Вдвоём они вытащили из завала полутораметровый железный прут. Пол ухватился за перегораживающую путь конструкцию – и к удивлению Люка легко отодвинул её в сторону, открывая узкий проход.
– Лезьте, только осторожно, тут железяки со всех сторон торчат. Я – последним, надо ещё засов на место вставить…
* * *
До сих пор из всех троих с огнём встречался один только Пол. Лея с Люком, увидев его, лишились дара речи. Огонь пугал, пробуждая к жизни унаследованные от древних ящеров, рефлексы – прочь от смертоносного жара от жгучих пляшущих язычков! – и в то же время взывал к другим инстинктам, не столь древним, но не менее могучим. Они призывали протянуть руки к пляшущим языкам, окунуться в волны живительного тепла, взять у соседа палочку, с нанизанными на неё кусочками мяса, исходящего ароматными жиром, тающего на языке, потрясающе, невероятно, вкусного…
Строители, возводя Башню Федерации, решили обойтись без плоской крыши с вертолётной площадкой или пентхаусом. Они плавно сузили верхушку башни, целиком застеклив и разместив на двух последних этажах ресторан и антресоль с барами. Пламя Великого пожара их не пощадило: огромные стёкла полопались, металлоконструкции перекорёжило невыносимым жаром. Но сама площадка пострадала мало. Новые владельцы расчистили её от обломков, отскоблили наслоения копоти и довершили «реконструкцию», соорудив в центре хижины хижин из ветвей и листьев, и протянул к древолианам мостки и висячие дорожки. По контуру установили плетёные загородки от ветра. Правда, их приходилось то и дело подновлять – на верхушке высочайшей башни Москва-Сити гуляли сквозняки.
Большой Костёр (так называли огонь, пылающий в бетонной ванне бывшего декоративного бассейна) не угасал ни на минуту. Он был настоящим центром посёлка. Здесь готовили пищу, коротали вечера за долгими беседами, просто сидели, бездумно глядя в языки пламени.
Единственным местом в посёлке, кроме Большого Костра, где тоже имелся огонь, была кузница. Её можно было безошибочно отыскать по знакомым звукам: БУМ-М-М – бум-бум-бум… БУМ-М-М – бум-бум-бум… БУМ-М-М – бум-бум-бум… Люку сразу захотелось как под ударами молота металл, который в Офисе умели разве что, слегка деформировать, послушно меняет форму, становясь тем, что пожелает мастер.