Гладкие светлые волосы, откинутые назад. Темные брови, длинные ресницы, ясные карие глаза, чистая атласная кожа, тронутая легким загаром. Вот и весь портрет.
Я знал, откуда этот загар. Знал я и кто она. Последние шесть месяцев мы с ней выполняли одно задание. Но она работала в Греции, и видел я ее всего два раза – в Афинах. Да и вообще встречал в четвертый раз. Да, я знал ее. А о ней знал всего ничего. Что зовут ее Мэри Хоупмен. Что родилась она в Бельгии, но почти совсем там не жила, потому что ее отец, крупный авиационный инженер, после падения Франции увез дочь и жену с материка. Вскоре родители погибли под немецкими бомбами. Сирота в чужой стране быстро стала самостоятельной. Так мне, во всяком случае, показалось.
Я отодвинул кресло, встал.
Полковник Рейн жестом руки представил нас друг другу, а потом озвучил этот жест:
– Мистер и... гм... миссис Бентолл. Вы знакомы, не правда ли?
– Да, сэр. – Он прекрасно знал, где и когда мы встречались. Мэри Хоупмен протянула мне крепкую прохладную ручку, удостоив отстраненно-оценивающим взглядом. Не исключено, что перспектива работать со мной отвечала ее амбициям, но свой энтузиазм, коли таковой наметился, она умело скрыла. Я еще в Афинах с раздражением приметил ореол самонадеянности, окружающий ее чело. Но заговорил о другом:
– Рад видеть вас, мисс Хоупмен. Предпочел бы, правда, видеть вас в другом месте.
Сознаете, на что отважились?
Она осмотрела меня с ног до головы большими, широко открытыми карими глазами, подняла брови. На губах ее заиграла легкая усмешка.
Она обернулась к полковнику.
– По-видимому, мистер Бентолл строил здесь из себя рыцаря при прекрасной даме? – спросила она лукаво.
– Пожалуй, да... Вы очень точно оценили ситуацию, – признал полковник. – Кстати, прошу вас, прекратите эти диалоги по раз и навсегда выработанной схеме: мистер Бентолл – мисс Хоупмен. Диалоги, не характерные для молодоженов. – С этими словами он пропустил сквозь трубку проволочку, удовлетворенно кивнул, когда проволочка вынырнула из ее отверстия черней, чем щетка лондонского трубочиста, и заключил почти мечтательно:
– Джон и Мэри Бентолл! По-моему, превосходно звучит!
– Ведь правда же? – с любопытством подхватила девушка и, повернувшись ко мне, заулыбалась. – Тронута вашей заботой. Вы очень добры ко мне. – После паузы она добавила:
– Джон.
Я не ударил ее только потому, что не склонен прибегать к методам пещерного человека. Но его чувства ощутил в этот момент в полной мере.
Отблагодарив ее улыбкой, холодной и загадочной, я отвернулся.
– Одежда, сэр! – напомнил я Рейну. – Мне надо экипироваться. Там сейчас лето в полном разгаре.